Олигарх. За мно-ой... Смешно. Нет, правда. Я готов прослезиться. С чего вдруг такой альтруизм?
Евгений Васильевич. Мы же друзья.
Олигарх. Друзья? Друзья, друзья... Знакомое слово. Только смысл почему-то ускользает... Друзья, друзья...
Евгений Васильевич. Зачем ты так.
Олигарх. А затем, что ты - взрослый мужик, уже дед, поди...
Евгений Васильевич. Даже дважды.
Олигарх. Тем более. Дружба – понятие возрастное. И с лёгкостью уступает место геморрою.
Евгений Васильевич. Не пори чушь. Ты мне жизнь спас, что ж я... И при чём же здесь геморрой?
Олигарх. Я - тебе, кому-то - ты, мне кто-то... Это нормально. Во всяком случае, в той дурацкой жизни, какой мы жили...
Евгений Васильевич. Почему ж дурацкой. Прекрасная, светлая жизнь. Я не считаю её дурацкой, да и ты не считал...
Олигарх. Потому что тоже дурак был... Зарница, блин! Вечная и бесконечная. Войнушка, блин. Бабы пацанов рожают, а они палят друг в дружку. Да и в тех самых баб, если другие дураки прикажут.
Евгений Васильевич(вскакивая). Прекрати! Легко быть пацифистом на помойке. Мир таков, каков есть, не мы его таким сделали!
Олигарх. Да, не мы. Но мы не сопротивлялись!
Евгений Васильевич. Слушай, мы столько не виделись, и что же. Снова спорим о политике?
Олигарх. А что, тема как раз для свалки. Или, как ты её обозвал, помойки. (Берёт бутыль самогона плещет в стаканчик). Зойкин коньяк будешь?
Евгений Васильевич. Воздержусь. Сердчишко, знаешь ли...
Олигарх(делает глоток, замирает). Ой что-то, похоже не лезет.
Евгений Васильевич. Тебе плохо?
Олигарх. Мне нормально... Просто... Ты уж прости, но я, правда, не знаю о чём нам с тобой говорить. Пойми, ты из другой жизни. Ты - тень прошлого, которое умерло. Взорвалось и испарилось. Вот ты говорил о спасённых жизнях, а ты знаешь какого это, когда вместо тебя гибнет самый дорогой твой человек, самый... (Хватается за сердце). А-а, чёрт...
Евгений Васильевич (вскакивая). Что, сердце?(Достаёт из внутреннего кармана таблетки). На, возьми, нитроглицерин.
Олигарх. Да не надо мне ничего. Само пройдёт. У меня тут знаешь, этих таблеток... Просроченные, правда, но помогают, как свежие. Хоть заново переупаковывай, и продавай. Как тебе идея?
Евгений Васильевич. Может скорую вызвать?
Олигарх. Ага, на помойку. Прикалываешься? К зиме, глядишь, и доедут.
Евгений Васильевич. Я вызову, приедут.
Олигарх. Не вздумай! У меня тут репутация. Узнают, что Акелла промахнулся...
Евгений Васильевич. Тогда жри таблетку!
Олигарх. Ну, давай, давай свою химию.
Евгений Васильевич. Репутация... Нашёл о чём беспокоиться... Ему лечиться надо... Вцепился в эту помойку... Да где ж тут у тебя вода?!
Олигарх. Там... (Показывает на лежанку). У подушки посмотри...
Евгений Васильевич (идёт к лежанке, роется в головах). Подушка... Эта куча тряпья... А вот. (Достаёт одну из Зинкиных бутылей).
Олигарх. Нет, там должна быть маленькая... С наклейкой... Буратино.
Евгений Васильевич. Эта?
Олигарх. Она... Ты что-то узнал?
Евгений Васильевич. А?
Олигарх. Ты что-то знаешь. Давай колись. Что выяснил?
Евгений Васильевич. Ты не забыл? У нас взаимные обязательства!
Олигарх. Не забыл. И мне есть, что тебе предложить.
Евгений Васильевич. Ой, ли? Не представляю, что такого можно откапать на помойке, что могло бы меня заинтересовать.
Олигарх. Действительно не представляешь. Это свалка, а не помойка. Клондайк для спецслужб. Но сначала ты. Ты говорил, тебе нужно двадцать минут. Зная тебя, следует предположить, что ты уже был в теме.
Евгений Васильевич. Тоже мне Штирлиц. Ну, хорошо. Формально всё просто и гладенько. Бессрочная аренда. Некое ЗАО, типа, «Тютькин и команда». В общем, ничего серьёзного.
Олигарх. А неформально...
Евгений Васильевич. А неформально... Задница. Перепрофилирования не будет, только вот специфика изменится кардинально.
Олигарх. А по-русски.
Евгений Васильевич. Закрытая территория со строго ограниченным допуском. Дальше объяснять?