Я вошла. Казалось, его там не было, но на стуле лежала влажная теннисная одежда и я слышала шум душа за дверью с надписью «Не входить».
В ожидании я поинтересовалась бумагами на его столе, но не нашла ничего интересного.
Шкафы с папками были закрыты. Я надеялась заглянуть в ящики стола, но боялась спугнуть удачу. Некоторые люди не любят, когда роются у них в столе. Я приложила руку к уху.
Душ выключили. Отлично. Сейчас мы с доктором немного побеседуем.
17
Доктор Дюнн появился из ванной полностью одетым, в зеленых слаксах с белым ремнем, спортивной рубашке в розовую и зеленую клетку, белых мокасинах и розовых носках.
Ему не хватало только белой спортивной куртки, чтобы составить комплект, известный как «полный Кливленд», очень популярный между бонвиванами среднего возраста на среднем западе. У него были густые белые волосы, еще влажные, зачесанные назад. Кончики уже завивались вокруг ушей. Лицо доктора было полным, розовым, с очень голубыми глазами под необычно белыми бровями. Он был примерно 1.85 ростом и весил лишних двадцать пять кило — результат хорошей пищи и напитков, которые он носил перед собой, как на шестом месяце беременности. Почему все мужики в этом городе в такой плохой форме?
Он остановился, увидев меня.
— Да, мэм, — ответил он на вопрос, который я еще не задала.
Я наполнила голос теплотой, симулируя любезность.
— Здравствуйте, доктор Дюнн. Я Кинси Миллоун, — сказала я, протягивая руку.
Он слегка пожал мне руку тремя пальцами.
— Персоналом занимаются в комнате в конце коридора, но мы сейчас никого не нанимаем.
Мы не откроемся до первого апреля.
— Я не ищу работу. Мне нужна информация о вашей бывшей пациентке.
Его глаза приняли выражение докторского превосходства.
— И кто бы это мог быть?
— Джин Тимберлейк.
Язык его тела сменился на код, который я не могла прочесть.
— Вы из полиции?
Я покачала головой. — Я частный детектив, меня нанял…
— Тогда я не могу вам помочь.
— Не возражаете, если я сяду?
Он уставился на меня без выражения, привыкший, что его заявления принимают как закон.
Он, наверное, никогда не имел дела с настырными людьми, такими, как я. Он был защищен от публики своей секретаршей, своей лаборанткой, своей медсестрой, своей бухгалтершей, своей женой — целой армией женщин, хранящих Доктора в безопасности и неприкосновенности.
— Наверное, я плохо объяснил, мисс Миллоун. Нам нечего обсуждать.
— Очень жаль, — сказала я спокойно. — Я пытаюсь узнать, кто был ее отцом.
— Кто впустил вас сюда?
— Дежурная только что говорила с вашей женой, — сказала я, что было правдой, но не относилось к делу.
— Юная леди, я собираюсь попросить вас уйти. Я никогда не дам вам информацию о Тимберлейках. Я был персональным врачом этой семьи годами.
— Я понимаю. Я не прошу вас нарушить конфеденциальность…
— Конечно, просите!
— Доктор Дюнн, я хочу найти убийцу. Я знаю, что Джин была незаконнорожденной.
У меня есть копия ее свидетельства о рождении, где говорится, что отец неизвестен. Я не вижу причины защищать этого мужчину, если вы знаете, кто это был. Если не знаете, просто скажите об этом и сэкономьте нам обоим время.
— Черт возьми, это возмутительно, вторгаться сюда таким образом! Вы не имеете права совать нос в прошлое бедной девочки. Извините, — сказал он мрачно, пересекая комнату.
— Элва! — закричал он. — Эл!!
Я слышала, как кто-то целеустремленно стучит в конце коридора. Положила свою визитку на край стола.
— Я в мотеле Оушен стрит, если надумаете помочь.
Я была на полпути к двери, когда появилась миссис Дюнн. Она еще была в теннисной одежде, бледные щеки раскраснелись. Я видела, что она меня узнала после первого визита.
Мое возвращение не приветствовалось с радостью, на которую я надеялась. Она держала свою ракетку, как топорик, деревянным ободком вперед. Я попятилась, не спуская с нее глаз.
Я обычно не боюсь женщин, похожих на лошадь, с большими ногами, но она уже пересекла границу моего психологического пространства. Она подвинулась вперед на шаг и стояла так близко, что я чувствовала запах ее дыхания, небольшое удовольствие.
— Я надеялась получить помощь в работе над делом, но вижу, что ошиблась.
— Звони в полицию, — сказала она ему.
Без всякого предупреждения она подняла ракетку, как самурайский меч. Я откинулась назад, когда ракетка пикировала на меня.
— У, леди! Вы лучше следите за собой, — сказала я.
Она снова замахнулась и снова промазала. Я рефлекторно уклонилась.
— Эй! Прекратите!
Она размахнулась снова, разгоняя воздух в сантиметре от моего лица. Я отскочила назад.
Это было нелепо. Мне хотелось рассмеяться, но ракетка просвистела с такой яростью, что у меня екнуло в животе. Я танцевала назад, а она наступала. Она ударила снова и промахнулась. Ее лицо приобрело выражение жадной сосредоточенности, глаза сверкали, губы приоткрылись. За ее спиной я смутно заметила, что доктор Дюнн начал беспокоиться.
— Элва, хватит, — сказал он.
Не думаю, что она услышала, а если услышала, не обратила внимания. Она держала ракетку двумя руками и резала воздух по диагонали.
Вжик, вжик!
Промазывала на волосок, и только потому, что я реагировала быстро. Она была полностью сосредоточена, и я боялась, что если повернусь, чтобы бежать, она стукнет меня по затылку.
Такой удар, и речь пойдет о крови, ребята. Не фатально, но я предпочла бы избежать.
Вот опять ракетка. Деревянный ободок опустился, как лезвие, слишком быстро в этот раз, чтобы увернуться.
Удар пришелся на левую руку, которую я инстинктивно подняла, чтобы защитить лицо.
Раздался треск. Удар был, как белая горячая вспышка. Не могу сказать, что я почувствовала боль. Скорее, это было похоже на толчок для моей души, высвободивший агрессию.
Я ударила ее ребром ладони по губам, толкнув назад, на мужа. Они оба упали, с общим удивленным вскриком. Воздух вокруг меня ощущался белым, пустым и чистым. Я сгребла ее за рубашку со злобной силой и подняла на ноги. Не задумываясь, я ударила ее, отметив чуть позже чмокающий звук, когда мой кулак соединился с ее лицом.
Кто-то сзади схватил меня за руку. Регистраторша вцепилась в меня, бессвязно крича. Левой рукой я все еще держала Элву за рубашку. Она пыталась вырваться и визжала от страха, широко раскрыв глаза.
Я пришла в себя и опустила руку. Она облегченно вздохнула, уставившись на меня с изумлением. Не знаю, что она видела в моем лице, но знаю, что я видела в ее. У меня кружилась голова от энергии, счастье переполняло, как чистый кислород. Что-то есть в физической стычке, что наполняет энергией и освобождает, вливая в тело древнюю химию — дешевый возбудитель, имеющий иногда смертельный эффект. Удар в лицо — это самое большое оскорбление, и нельзя предсказать, что получишь в ответ. Я видела, как незначительные диспуты в баре заканчивались смертью из-за пощечины.
Ее рот уже распух, зубы окрасились кровью. Возбуждение дошло до пика и угасло. Теперь я чувствовала, как боль пульсирует в моей руке, и я покорилась этой пульсации, тяжело дыша.
Синяк представлял собой ярко-синюю вертикальную линию, красный рубец распространял кровавое облако под кожу. Могу поклясться, что видела вспухающую линию, там, куда пришелся край ракетки, которой меня огрела теннесистка-любительница со злобным характером. Это все было таким идиотизмом. Мне еще повезло, что я не попалась ей после игры в гольф. Она бы измолотила меня в пюре своей клюшкой.
Саднили костяшки на пальцах, где я содрала кожу об ее зубы. Надеюсь, ее вакцинация от бешенства не просрочена.
Элва принялась жалобно плакать, принимая статус жертвы, хотя это она сама на меня набросилась! Что-то во мне шевельнулось, и появилось большое желание стукнуть ее еще раз, но правда была в том, что рука болела, и необходимость позаботиться о себе взяла верх.