— Моя жена — пароноидальный шизофреник. Она буйная.
— Я бы сказала! Ну и что?
— Она ведет всю документацию. Если бы она обнаружила, что я звонил Шане, она бы… я даже не знаю, что бы она сделала.
— Могу догадаться. Может, она ревновала вас к Джин и затянула ремень вокруг ее шеи.
Его румяное лицо порозовело, как будто изнутри зажглась лампочка. На лбу выступила испарина.
— Она бы никогда такого не сделала. — Он достал из кармана носовой платок и вытер лицо.
— А что бы она сделала?
— Она не имеет к этому никакого отношения.
— Тогда, в чем же дело? Где Шана?
— Мы должны были встретиться здесь, ночью в среду. Я опоздал. Она не пришла, или уже уехала. Я с ней не говорил, так что не знаю, где она.
— Вы встречались с ней прямо здесь? — Мой голос даже пискнул от недоверия.
— Элва принимает снотворное каждую ночь. Она никогда не просыпается.
— Насколько вам известно, — сказала я ядовито. — Я так понимаю, что ваш роман продолжается?
Он заколебался. — Я бы не назвал это романом. Мы не были сексуально близки много лет. Шана — прекрасная женщина. Я ценю ее общество. Мы с ней друзья.
— Да, конечно. Я осуществляю всю свою дружбу глубокой ночью.
— Пожалуйста. Я умоляю вас. Садитесь в машину и уезжайте. Элва захочет знать каждое слово, которое мы говорили.
— Скажите ей, что мы говорили о смерти Ори Фаулер.
Он уставился на меня. — Ори умерла?
— О, да. Сегодня утором она получила то, что, возможно, было уколом пенициллина. Она отправилась на небеса сразу после этого.
Некоторое время он не говорил ни слова. Его лицо выражало скорее убежденность, чем отрицание.
— При каких обстоятельствах это произошло?
Я быстро обрисовала утренние события. — У Элвы есть доступ к пенициллину?
Он резко повернулся и зашагал к зданию.
Я не собиралась так просто отпускать его.
— Вы были отцом Джин Тимберлейк, не так ли?
— Это кончено. Она мертва. В любом случае, вы этого не докажате, так что, какая разница?
— Она знала, кто вы, когда просила об аборте?
Он покачал головой, продолжая идти. Я поспешила за ним.
— Вы не сказали ей правду? Вы даже не предложили помочь?
— Я не хочу об этом говорить, — сказал он, глотая слова.
— Но могу поспорить, вы знаете, с кем она встречалась.
— Зачем разрушать многообещающую карьеру?
— Чья-то карьера значит больше, чем ее жизнь?
Он дошел до двери и вошел в здание. Я раздумывала, не пойти ли за ним, но не нашла достаточной причины. Повернулась и направилась к машине. Оглянувшись через плечо, я опять увидела у окна миссис Дюнн, с непонятным выражением лица. Не знаю, достигли ли ее ушей мои слова, и мне не было до этого дела. Пусть сами разбираются. Насчет доктора я не волновалась, он сумеет о себе позаботиться. Беспокоила меня Шана. Если она не приходила в среду ночью, откуда взялись ее ключи? А если пришла на встречу, как планировалось, куда же она подевалась?
Я поехала в мотель. Берт стоял за стойкой. Миссис Эмма и миссис Мод взяли на себя ответственность за гостиную Фаулеров. Они стояли плечом к плечу, полные пожилые дамы, одна в фиолетовом джерси, другая — в сиреневом. Энн отдыхает, сказали они. Они решились перенести кровать Ори в комнату Ройса. Гостиная вернулась к старому расположению мебели и безделушек. Она казалась огромной, при отсутствии госпитальной кровати, с ее рычагами и перилами. Столик с лекарствами забрала полиция. Ничего бы не могло искоренить Ори более эффективно.
Прибыла Максин. Она казалась слегка озадаченной тем, что находится здесь и ей не надо убирать. — Я приготовлю чай, — пробормотала она, когда я вошла.
Мы все разговаривали, как в библиотеке. Я обнаружила, что подражаю тону, который они все использовали — приторному, заботливому, назойливо-материнскому. Вообще-то, я поняла, что в подобных ситуациях это было полезно. Миссис Мод собиралась принести мне небольшой ланч, но я возразила.
— Мне нужно кое-что сделать. Возможно, меня какое-то время не будет.
— Ничего, все в порядке, — сказала миссис Эмма, похлопав меня по руке. — Мы здесь обо всем позаботимся, так что не волнуйтесь. И если захотите поесть позже, мы можем приготовить.
— Спасибо. — Мы все обменялись печальными улыбками. Их были более искренними, чем моя, но должна сказать, что смерть Ори вызывала раздражающее чувство у меня в животе. Почему ее убили? Что она могла знать? Я не могла понять, как ее смерть связана со смертью Джин Тимберлейк.
На пороге появился Берт и посмотрел на меня.
— Вас к телефону. Это тот парень, адвокат.
— Клемсон? Отлично. Я возьму трубку на кухне. Можно это сделать?
— Как вам удобно.
Я прошла на кухню и сняла трубку.
— Здравствуйте, это я. Подождите. — Я выждала некоторое время и сказала — Спасибо, Берт. Все в порядке. — Послышался слабый щелчок. — Продолжим.
— Что это было? — спросил Клемсон.
— Это не заслуживает обсуждения. Как дела у вас?
— Интересное развитие событий. Мне сейчас позвонила Джун Хоуз из церкви. Я вам ничего не говорил, но очевидно, что она прятала Бэйли все это время.
— Он с ней?
— В этом проблема. Он был. Отдел шерифа начинает обыскивать все дома. Я думаю, что полицейский подошел к их двери и следующее, что она знает — Бэйли удрал. Она не знает, куда он отправился. Вы ничего от него не слышали?
— Ни слова.
— Ладно, если он с вами свяжется, вы должны уговорить его сдаться. После смерти его матери город сходит с ума. Я беспокоюсь за его безопасность.
— Я тоже, но что я должна делать?
— Просто будте у телефона. Это важно.
— Джек, я не могу. Шана Тимберлейк пропала. Я видела ее ключи на горячих источниках и собираюсь, когда стемнеет, посмотреть там.
— Черт с ней, с Шаной. Это важнее.
— Тогда почему вам не прийти сюда самому? Если Бэйли позвонит, вы сможете с ним поговорить.
— Бэйли мне не доверяет!
— Почему же, Джек?
— Черт меня возьми, если я знаю. Если он услышит меня по телефону, он тут же опять сбежит, решив что линия прослушивается. Джун сказала, что, кроме нее, он доверяет только вам.
— Послушайте, это не займет у меня много времени. Я вернусь, как только смогу, и свяжусь с вами. Если Бэйли позвонит, я уговорю его. Клянусь.
— Он должен сдаться.
— Джек, я знаю это!
Я чувствовала некоторое раздражение, когда повесила трубку. Почему он вмешивается в мои дела? Я прекрасно знала, какой опасности подвергается Бэйли Фаулер.
Я повернулась, чтобы выйти из кухни. Берт стоял в холле. Он зашел в кухню, как будто не прерывал движения.
— Мисс Энн просила воды, — пробормотал он.
Враки. Любопытной Варваре нос оторвали.
Я поднялась в свою комнату и переобулась в беговые туфли. Положила в карман джинсов фонарик, отмычки и ключ от комнаты. Я не была уверена, что понадобятся отмычки, но решила, что нужно быть готовой ко всему. Поразмыслила насчет своего малыша 32 калибра.
Когда я его купила, я обзавелась специальным ремнем через плечо, с помощью которого кобура с пистолетом удобно располагалась с левой стороны, прямо под грудью. Я сняла рубашку и поместила свою сбрую на место. Потом натянула черную водолазку и изучила эффект в зеркале в ванной. Сойдет.
Сначала я заглянула к Шане, просто, чтобы убедиться, что она за прошедшее время не вернулась. По-прежнему, ее не было дома и никаких признаков, что она туда заходила.
Я направилась по одной из боковых улиц, которая поднималась в гору, пересекая Флорал Бич Роуд в дальнем конце городка. Похоронный кортеж для Тэпа Грэнджера, возможно, двигался по тому же маршруту, и мне хотелось убраться с дороги, пока они не вернулись. Я бежала медленной рысцой на север, по направлению к 101 шоссе. Узкая дорога пахла эвкалиптами, горячим солнцем и шалфеем. Коричневый кузнечик сопровождал меня некоторое время, прыгая с травинки на травинку. Справа была узкая каменистая канава, низкая проволочная ограда, а за ней — травянистый склон холма, усеянный валунами. Группы дубов давали кое-где кусочки тени. Тишина нарушалась только пронзительным чириканьем птиц.