Я повторила всё слово в слово и заработала плюсик за ответ.
- Уау, - снова удивилась Саша.
"Откуда ты это знаешь? - обеспокоенно спрашивала я Алёну. - Мы про это не читали!"
"НЭП была темой последнего урока по истории в прошлом году", - ответила та.
"Но как ты могла слышать тот урок? Ведь в прошлом году я вспоминала о тебе, не знаю... раз в месяц".
"Это не значит, что я не вспоминала о тебе чаще".
В тот день я впервые ощутила настоящее беспокойство от присутствия Алёны. Гостья в голове ощущалась как надоедливая песчинка, залезшая глубоко под ноготь. Поняв, что родственница знает мои мысли из прошлого, я хотела спрятать самые личные переживания поглубже в сознание, но, пытаясь дотянуться до дальних уголков памяти, поняла, что не знаю, чья она. Мы с Алёной смешивались как желтая и синяя краска, образовывая зелёный цвет, который никогда не разделится на старые два.
***
Наступила зима, и жизнь превратилась в нескончаемую рутину из холода и зубрёжки. Родители не могли нарадоваться на прилежность дочки, а Алёна выносила мозг придирками и приказами. Я перестала заниматься чем-либо, кроме учёбы, даже Саша не могла вытащить меня погулять, не говоря о менее близких друзьях.
В тот день я шла по Новому Арбату, возвращалась с допов по физике, на которые попросила родителей меня записать. Вернее, попросила, конечно, Алёны, но моими устами. Шёл густой снег, но ветра не было, и холодный воздух стоял неподвижно, как кисель в заиндевевшем стакане.
Я остановилась у витрины книжного магазина и взглянула в стекло, как в зеркало. Из-под бесформенной шерстяной шапки торчал нечёсаный чёрный хвост. Впалые щёки прикрывал грязный шарф, а запотевшие закрывали очки круги под глазами. Я выглядела не на семнадцать, а на тридцать пять.
- Хватит издеваться надо мной, я больше не могу... - вслух шёпотом сказала я. - Зачем ты заставляешь меня столько учиться, у меня же не осталось жизни! Просто зачем, объясни?..
Я посмотрела в глаза своему отражению и в сотый раз задумалась над тем, что не знаю, как выглядела Алёна. Почему-то мне казалось, что она была худой миниатюрной девушкой с пушистыми рыжими волосами и колючими серыми глазами.
"Ты добровольно согласилась на мою помощь, - в мыслях напомнила мне Алёна, - и теперь я получила шанс исполнить мечты. В прошлой жизни я не узнала ничего о мире, в котором жила, но теперь хочу понять всё!"
- Но это же невозможно... - прошептала я отражению. Заметив удивлённого прохожего, я приложила к уху телефон и продолжила увереннее. - Ты ничего не говорила о своих намерениях, когда я согласилась жить за тебя! Я думала, ты была несчастлива, потому что вышла замуж за мерзкого типа, и всё!
"То есть ты считала, что я буду работать для тебя свахой? - едко рассмеялась Алёна. - Милая, я была замужем, и мне не понравилось. Я не допущу, чтобы ты повторяла мои ошибки"
- Чего?! - не выдержав, вскрикнула я и перешла на полный голос. - А меня ты спросила? Я вообще-то хочу семью, а не нервный срыв от бесполезных курсов!
"Ты никогда не знала, чего ты хочешь, - уверенно сказала Алёна, - а я знала всегда, что хочу учиться и с каждый новым рассветом знать всё больше и больше. Но крепостной девке должно было быть достаточно рассказов сельского батюшки о Марии и Исусе! Ты представляешь, каково жить в мире, когда ты думаешь, что небо голубое, потому что это любимый цвет ангелов? Я терпеть не могла надменную морду священника, который рассказывал о жизни и смерти так, будто всё знал! А я не умела даже читать! Единственная книга, что была у нас в доме - молитвенник отца, который тоже знал не все буквы алфавита!"
Зажав со всей силы телефон в руке, я едва сдержала порыв разбить им витрину.
- Невозможно узнать всё, - зло сказала я в телефон. - Ты сведёшь меня в могилу, пытаясь учить термодинамику параллельно с генетикой!
"Но именно эти дисциплины могут открыть происхождение жизни и материи!"
- Оу, - неловко замолчала я. - Серьёзно? Происхождение жизни и материи? Ты нацелилась на это? Тогда почему мы не учим философию?
"Это давно мёртвая наука, - отмахнулась Алёна. - За три тысячи лет никакого прогресса. У меня есть свой план, и тебе придётся в нём участвовать".
- Знаешь, что я думаю? - горько вздохнула я. - Что эти научные штуки попросту бесполезны. Если хочешь узнать мир, нужно путешествовать, общаться с людьми...
"У тебя нет для этого денег", - едко заметила Алёна.
- Ну давай тогда я пойду работать после школы!
"Вот видишь, ты не знаешь, как поступить... - вздохнула Алёна. - Поэтому прошу, успокойся и доверься мне".
- Да какого чёрта я должна тебе верить? - снова закричала я. - Ты хочешь разрушить мою жизнь!
"Посмотри на себя со стороны, кем ты была до меня? Троечницей, спускающей карманные деньги на косметику и шмотки. Сериальным задротом, тратящим сутки на просмотр чуши? А посмотри теперь! Одна четвёрка за триместр, и та по дурацкой литературе. Мы сдали пробный ЕГЭ по математике на восемьдесят шесть баллов! Но я уверена, мы продвинемся минимум на десять баллов вверх! Мы поступим в Бауманку, и я считаю, займёмся теоретической физикой для начала".
- Для начала? Это не то, чего я хотела... - тихо сказала я, прижимаясь лбом к холодному стеклу. - Я никогда... не чувствовала себя настолько одинокой...
Рядом бегала бродячая собака, скуля от мороза и поджимая лапы. Я села на корточки, прижимаясь к витрине, и моя сумка упала на замёрзшую лужу. Собака спокойно обнюхала её и, не найдя ничего вкусного, убежала. Я вдыхала полной грудью промозглый воздух и оранжевый свет от фонарей, чувствуя себя, как на другой планете.
"Тихо-тихо, - прошептала в моей голове Алёна, таким редким для неё добрым голосом. - Я ведь рядом с тобой, и всегда буду рядом. Ты всё сможешь преодолеть, я обещаю".
Я хлюпнула носом и почувствовала, как ледяные слёзы стекают по щекам и впитываются в шарф.
"Всё будет хорошо, - продолжала Алёна, и я сжала ладони, представляя, что одна из них принадлежит не мне, а ей. - Ты очень сильная и со всем справишься. Потерпи, пожалуйста, до экзаменов, а потом станет легче, я обещаю"
***
Легче не стало: я почти не спала, ела, только когда мне об этом напоминали, и круглосуточно зубрила-зубрила-зубрила. Однажды я проснулась в два часа ночи, потому что Алёне захотелось написать статью о шестеричной системе исчисления у шумер, и на следующей день в школе мне приходили уведомления о лайках, которые ставили статье на незнакомом сайте.
- Мы сегодня с Серёжей в кино идём, - сказала мне на уроке Саша, - хочешь с нами?
- С каким Серёжей? - я держалась за виски, пытаясь унять головную боль.
- Алё, с парнем моим! - удивилась Саша. - Это, конечно, свидание, но ты так хреново выглядишь последние дни, что тебе стоит развеяться.
Я помнила, что Серёжа учится с нами в одном классе, но обводя кабинет глазами, я не могла понять, кто здесь Серёжа. Пальцы похолодели от осознания, что со мной что-то не так. Кажется, Серёжа учился с нами с первого класса и встречался с моей подругой уже года три, как возможно забыть его? Или он перевёлся к нам в прошлом году?.. Как будто мозг превращался в медузу и жалил сам себя.
- Что ты имеешь в виду, - спросила я Сашу на перемене, - когда говоришь, что я хреново выгляжу?
- Ну, с чего начать? - критично осмотрела меня подруга. - Ты истощала, не мылась как будто месяц, иногда разговариваешь сама с собой и окончательно сдвинулась на учёбе.
- Разговариваю сама с собой? - ужаснулась я.
- Да, регулярно, - нахмурилась Саша. - Сидишь и бурчишь себе что-то под нос.
- А что именно?
- Сложно понять, я не знаю...
После школы я гуляла по парку, оттаивающему после зимы, и была рада возможности впервые в году расстегнуть пальто на улице. Слабые лучи мартовского солнца напекали чёрные волосы, и я сделала глубокий вдох влажного воздуха.