— В Америку хотела, — хрипло пробормотала Белоконь и понурила голову. — Надеялась, что получится, что вы возьмёте меня.
Я посмотрела на неё и сказала:
— Я вас и так возьму, Ирина Александровна. Даже без всяких подарков. Так что не беспокойтесь.
Белоконь вспыхнула от радости. Поток благодарностей, к моему счастью, пресёк приход Пивоварова с кучей бумаг.
Мы с ним уже около часа сидели над образцами бланков и пытались карандашом заполнять. Это оказалось не так просто. И тут дверь открылась и заглянула сестра Инна:
— Пётр Кузьмич, вас Всеволод Спиридонович на минутку зовёт. Просил только побыстрее, а то он сейчас уезжает в Ивановку, — сказала она и торопливо скрылась.
— Люб, я сейчас, — кивнул Пивоваров и последовал за сестрой Инной.
А я протянула к себе очередной бланк в тщетной попытке разобраться, куда и что там надо писать.
Не успела я сообразить, куда вписывать цифры из паспорта, как дверь опять скрипнула.
— Так быстро? — спросила я, не поднимая головы, — Пётр Кузьмич, как вы думаете, а если вот эту графу не заполнять — они примут?
— Любовь Васильевна! — голос был женский.
Явно это не Пивоваров, и я подняла голову. Передо мной стояла… Рыбина.
— Зинаида Петровна? — удивилась я.
— Нам нужно поговорить! — вкрадчивым голосом сообщила она.
Я посмотрела на дверь в тщетной надежде, что сейчас вернётся Пивоваров и спасёт меня от очередного комплекта польских теней с перламутром. Но он не возвращался.
— Что вы хотели? — вздохнула я, догадываясь о цели визита.
— Поговорить… — завела знакомую пластинку Рыбина.
— Зинаида Петровна, вы же видите, чем я занимаюсь? — я помахала бланком перед Рыбиной. — Разбираемся с Петром Кузьмичом, как правильно оформлять документы на визы. Здесь ошибаться вообще нельзя. Одна какая-то запятая не там и всё обратно вернут. Поэтому поймите меня, я сейчас не могу ни на что отвлекаться.
— Ой, да я не займу много времени! — доверительным тоном сообщила Рыбина, — тем более Пивоваров пошел к старейшине. А это надолго. Минут двадцать точно.
С этими словами она полезла в свою безразмерную сумку.
А я похолодела.
Покопавшись в недрах сумки какое-то время, Рыбина извлекла и положила передо мной плоскую цветастую коробочку.
— Тени? — брякнула я. — С перламутром?
— Почему сразу тени? — даже обиделась Рыбина, — это духи. Набор из пяти флаконов, между прочим.
— Польские? — спросила я.
— Польские, — удивлённо кивнула Рыбина и, не выдержав любопытства, спросила, — а вы откуда знаете?
— Небось зять вашей хорошей знакомой из Польши привёз? — еле сдержалась, чтобы расхохотаться я.
— Ага, — кивнула ошарашенная Рыбина, на щеках которой проступили алые пятна.
— Зинаида Петровна, — я решительно придвинула коробку к ней обратно, — забирайте свои духи. Я такими не пользуюсь, а моя дочь ещё маленькая для таких запахов. Спасибо за подарок и не переживайте — в Америку я вас обязательно возьму.
Ответ Рыбиной прервал приход Пивоварова. Он мрачно глянул на неё, и Рыбину моментально сдуло, вместе с безразмерной сумкой и польскими духами.
— А эта чего приходила? — хмуро спросил он (после посещения Всеволода он был явно не в духе).
— Взятку приносила, — вздохнула я. — Духи польские. Набором.
— В Америку небось хочет? — понятливо хмыкнул Пивоваров.
— Угу, — кивнула я.
— И что ты ей сказала?
— И ей, и Белоконь, — поправила я.
— Та тоже приходила? — крякнул Пивоваров. — Лихо они.
— Только Белоконь тени приносила. Тоже польские. С перламутром.
— Вот бабы! — покачал головой Пивоваров. — И что ты ответила?
— Что беру их.
— С ума сошла⁈ — нахмурился юрист, — сама же говорила, что Ксюшу и Ольгу Ивановну брать надо обязательно…
— Так я их и не вычёркиваю, — развела руками я.
— А кого тогда? Комиссарова? Меня?
— В идеале надо бы Ростислава и Всеволода вычеркнуть, — скривилась я, — только не представляю, как это провернуть? Может, уговорить как-то?
— Не выдумывай! — отрезал Пивоваров, — без старейшины делегацию не отпустят.
— Тогда Ростислава и ещё кого-то… — задумалась я, — в конце концов я могу не поехать.
— Да ты что! — аж замахал руками юрист, — как это без тебя⁈ Ты как это представляешь⁈
— А что делать? — я была в отчаянии.
Пивоваров умолк и посмотрел сквозь меня невидящим взглядом. Явно глубоко задумался.
Я сидела, затаив дыхание, в надежде, что он вот сейчас что-то придумает и вся эта дурацкая ситуация разрулится.
Буквально через мгновение взгляд Пивоварова прояснился, и он довольно сказал: