Однако, судя по возрасту описываемого информатора, если ей и известны какие-то ритуальные традиции и практики, то они не могут быть взяты из современных книжек о популярной эзотерике. Возможно, у неё могут находиться даже те самые тексты заговоров, в которых отражаются местные легенды.
Буду надеяться, что у меня получится организовать небольшое интервью с ней, так как пока что все мои попытки наладить подобные контакты не увенчались успехом.
Протокол № 28. Про жальник
– А что ты знаешь об <информаторе № 1.9>?
– Да ничего хорошего. Все говорят, что колдует она. Что у неё нечистые.
– А что именно они говорят?
– Да так и говорят, что нечистые на ней, вечно у неё в доме кто-то всё бродит и всё шевелится. Дом-то огромный, а она одна там живёт. Видать, даже в таком большом доме вместе с чертями тесно бывает.
– Бродит и шевелится?
– Ну, так говорят, я-то не знаю. Я к её дому и близко не хожу.
– А можешь подробнее рассказать?
– Ну, вот говорят, что вечером кто из алкашей у дома её бродил, то слышал, что в доме у неё мужские голоса кричали и кто-то стучал да бегал. А кто у ней может быть? Она одна живёт. Да и в гости к ней никто не ходит, все боятся.
– Ну, это же алкаши. Они же могли и придумать, или им попросту могло померещиться.
– А другие-то люди тоже говорят. Она ведь и у меня на огороде ошивалась.
– Как?
– А вот так. Я вечером-то вышла, уже темнеть начинало, смотрю, а кто-то там у леса стоит, со стороны Либежгоры. А кто – понять не могу. Стоит и вертится на месте, чудно так. А я потом ближе-то подошла и вижу, что она стоит. Вертится, топчется на одном месте и себе под ноги что-то бубнит. Я перекрестилась и пошла в избу от греха подальше. Вот что ей надо было?
– Звучит действительно необычно и странно.
– Колдовала что-то ведь. У меня в тот год и картошка не вышла, и ничего. Вот и думай теперь: что она там накуролесила? У соседей-то всё вышло, а я и не знала, что делать.
– А правда, что её видели, когда она с кладбища задом наперёд шла?
– Видели, правда. Я и сама видела в прошлый год. Вечером в окно выглянула, подумала ещё: кто там идёт? Осень ведь уже была, молодёжи-то не было. Смотрю, а там она задом наперёд идёт. Со стороны кладбища. Вот зачем, а? Она же еле ходит. Из дому-то не выходит почти. А тут побрела на другой конец деревни, да ещё и задом наперёд. Тьфу на неё, нечистая она, это точно.
– А на кладбище её кто-то видел?
– Этого я не видела, врать не буду, но если она с той стороны шла, то откуда ещё?
– Может, с леса?
– Ну да, ей из дома-то тяжело спуститься по ступеням, а тут она ещё в лес пойдёт. Да и другие люди говорили, что видели, как она на кладбище под ночь ходила. Вот зачем к ночи на кладбище идти и покойников тревожить?
– А кто именно это видел?
– Да ведь <информатор № 1.7> рассказывал. Уж он-то врать не станет, он такие вещи сам не любит. Видел и как она с кладбища ходила спиной вперёд, и к нему ведь в огород, тоже было, зашла к могилам.
– К каким ещё могилам в огород?
– Ну, не в сам огород-то, а на край, к жальнику. Там у него могилы какие-то старые очень стоят, не помнит никто и кто там похоронен.
– У него жальник на краю огорода?
– Ну да, а что такого-то? Раньше у многих ели сажали, так принято было. Почти в каждой деревне имелся такой жальник с очень высокими и старыми елями. Говорили, что он плохие облака разрезает и людей защищает, верили старики в такое раньше. А ёлки и правда были очень высокие, прям и казалось, что до облаков достают.
– А жальник здесь при чём?
– Да ведь такое место и зовут жальником, где три ёлки посажены очень высокие. У нас, во всяком случае, три было. Теперь от них ничего не осталось. А рядышком могилок там несколько было неизвестных.
– А кто именно это рассказал?
– Да как кто, это я с детства знаю.
– И всё же, кто именно впервые в жизни рассказал тебе о жальниках?
– Ну, мне это ещё мама моя рассказывала, да и остальные тоже. Жальник – это место такое, где ели посажены.