И Виктор, урча, вынул из шкафа новые, нераспечатанные носки.
Он пришел к ней, когда солнце уже плавно садилось за кроны деревьев.
- Привет.
- Привет. Заходи. Не смотри, у меня не прибрано.
- Все нормально.
- Я пробовала сделать печенье, ты не пугайся, оно немножечко мягкое... Как тебе?
- Все нормально.
- Этот торшер мешает. Надо его отодвинуть куда-нибудь в угол. Купила зачем-то, думала вечерами сидеть с ним, романтики захотелось, а он, видишь, не подходит к тумбочке. Ты как считаешь?
- Вроде, нормально.
(пауза)
- Оказывается, есть звезды, которые мы видим - свет от них, а они уже потухли.
- Да, я читала.
- Саврасов опять по Тверской голый бегал.
- Да, я тоже видела.
(Саврасов периодически бегал нагишом по Москве, вызывая споры у интернет-сообщества - кто он? «Тролль» или правозащитник?)
- «Галуа» выпустили новый альбом.
- Классный. Я уже слышала.
Новостной запас иссяк.
Глобальная сеть была доступна обоим и романтики не создавала. («Обоим» - дискриминация! Чувствуете?)
Виктор, стараясь не смотреть на «Всех расстреляю», допил последний глоток чая.
- Ладно, я пошел.
- Заходи. Только звони, когда соберешься, а то у меня не прибрано.
- Да все нормально.
Дома он зло содрал с ног носки и рухнул на вскрикнувшую от испуга кушетку.
«Ложь. Кругом ложь и обман! И те, кто зовутся учителями, те тоже ничего не знают и не умеют. И никто ничего не знает, потому что новостей нет, нет для девушек новостей! А есть ложь и обман!»
Он с минуту сердито смотрел на книгу Е. Молоховец, единственную книгу, хранимую в доме в память о бабушке, книгу о старой кухне России. Она заменяла ему Библию. Потом раскрыл, нашел нужный абзац и с удивлением прочел:
«Несомненно, лучшая из баб, самая нежная и вкусная, это баба с ромом».
- Вот я олух! - только и сказал Виктор.
От себя присовокуплю - рецепты счастья читать следует внимательно и до конца.