— Где все? — удивлённо озираясь спросила Василиса.
— На строительстве. Днём все работают, строят дворец нашему великому повелителю, — ответило Лихо. Василиса понимающе кивнула.
— Да уж, обстановочка, — поёжившись протянул кот. — Мрачненько…
— Ты прав, — задумчиво отозвалась царевна. — Кажется, дальше мне в таком виде идти не стоит.
Из берестяного пестеря, который в этот раз нёс кот, она достала бутылочку с зельем — вот где пригодился набор зелий быстрого приготовления — и сделала глоток. Кот и Лихо только ахнули, глядя, как молодая царевна превращается в Бабу Ягу. Яга хмыкнула, увидев их вытянувшиеся лица.
— Так безопаснее, — пояснила она.
На главной площади города и вправду шло строительство. Одни отряды лесовиков и кикимор ломали старинные богато украшенные дома, другие разбирали их на кирпичи, третьи строили из них что-то несуразное, похожее на огромный муравейник. Работа кипела.
Баба Яга и кот Баюн смотрели на происходящее с удивлением. Вся эта мелкая нечисть была страшно ленива, слабосильна, неорганизованна и совершенно неспособна к командной работе. А тут они ломили, как заправские гастарбайтеры.
— Похоже, тут и правда рай, — заметила Яга. — Надо бы с этим разобраться.
В этот момент раздался оглушительный звонок, и вся нечисть, побросав свои инструменты, выстроилась парами, как в детском садике.
— На обед пойдут, — объяснило Лихо. — Я с ними, пожалуй.
— Иди-иди, — разрешила бабка, и Лихо пристроилось к одному из отрядов.
— Я бы тоже поесть не отказался, — грустно вздохнул кот, глядя на марширующие мимо ряды кикимор и леших.
— Ну, не знаю я, чем там кормят, но пойдём, — согласилась Яга. — Надо посмотреть, как у них всё это организовано, — и бабка с котом пошли вслед за колонной.
В огромном ангаре почти на краю города стояли длинные грубо сколоченные столы, на которых были расставлены разнокалиберные миски. В мисках болталось какое-то жалкое подобие каши из непонятной крупы.
— Уж лучше голодать, чем кушать что попало, — скривился кот. — И как они это едят?
— Кикиморы же, — пожала плечами Яга, — всё лучше, чем червяков в болоте ловить.
В ангаре стоял нестерпимый шум и гам.
— И чего им так весело? — удивлялся кот, глядя на галдящую толпу. — Только что работали, как проклятые, теперь едят какую-то баланду — и счастливы!
Крики усилились, когда в ангар внесли большие котлы. Издалека содержимое было похоже не то на мутный чай, не то на компот. Чашки с радостными возгласами передавали друг другу. Взяв чашку, Яга поднесла её к носу и закашлялась.
— Отвар из мухоморов! Теперь всё ясно, почему они работают без устали и такие радостные… Ох, Горыныч! Лучше бы ты не нарывался…
***
Найти в окрестном лесу и поймать пару аспидов, руководивших сбором мухоморов, единственных выживших грибов, оказалось делом несложным. Сложно оказалось удержать крылатых змеюк: как их связать было категорически непонятно. Наконец, справились. Кикимор, собиравших грибы, бабка прогнала, напугав до полусмерти, чтобы они не посмели вернуться. Кот пробрался к котлам и перевернул чаны с уже сваренным зельем. Охрана, состоящая из двух окосевших леших, ничем не смогла ему помешать. Оставалось ждать.
Расчёт Яги сработал в точности. Нечисть, не получившая вожделенного напитка вечером, и утром не увидев привычных котлов, подняла бунт. Кикиморы и лесовики всей толпой рванули на стройку и начали громить то, что только что сами построили. И тут из своего логова в развалинах бывшего кинотеатра выполз Змей Горыныч.
— Это не про него ли говорили, что он Апокалипсис устроит? — с сомнением спросил кот.
— Не, — поморщилась бабка. — Конец света дело рук человеческих, а не… — её голос потонул в грозном рыке Горыныча. Горло змея налилось красным, из ноздрей повалил дым.
— Это что такое? — вопросил он. — Как вы смеете мне не повиноваться? Я — бог солнца, я — правитель всей земли… — Горыныч вытянул шею и выпустил струю огня. Нечисть стремительно попряталась среди развалин. Змей снова выдохнул огонь, но так никого и не достал, только закоптил кирпичи. Он в гневе дохнул ещё раз и закашлялся, из глотки повалил дым.
— Потух, потух, — хохоча запрыгали кикиморы. Баба Яга вышла из-за развалин дома.
— Ты б не позорился, Горыныч, — сказала она ему сочувственно. — Годы у тебя уже не те. Проваливай от греха подальше. Бог солнца, тоже мне…