— Выходи чудище проклятое.
— Что простите?
— Выходи чудище на смертный бой.
С этими словами красивое лицо расплылось и превратилось в серую каменную стену пещеры Горыныча. С громким стоном я села и попыталась сориентироваться. Я по — прежнему была в пещере и день когда сбываются мечты был от меня еще дальше, чем луна. Единственным отличием сегодняшнего дня от дня вчерашнего было звуковое сопровождение, несколько оскорбительного содержания.
— Что это? — поинтересовалась я.
— Иван — царевич пришел, — обрадовал меня Горыныч. — Драться зовет.
— Какая прелесть. Они всегда ругаются. Когда зовут драться?
— Само собой. Только Иван‑то почитай и не ругается совсем. Вот в прежние времена рыцари были куда как изобретательней. Я бывало специально долго не выходил из пещеры, чтобы их ругань послушать, — поделилась со мной левая голова.
— Синеглазка, вы готовы? — поинтересовалась центральная, как самая ответственная.
— Да конечно, — улыбнулась девушка.
— Тогда ждите здесь.
И Горыныч с гордо поднятыми головами направился на бой. Мы остались ждать и переживать. Я болела за Горыныча, Синеглазка думаю за царевича.
— Вот, — прервала мои переживания пленница, — передайте, пожалуйста, потом Змею Горынычу от меня подарок, — и она протянула мне сложенный ковер, который ткала все это время.
— Зачем?
— Ну он был такой добрый и милый. Я хочу его отблагодарить, надеюсь ему понравится.
— А как же подарок для царя?
— Я ему новый сделаю, это ведь совсем не сложно, — Синеглазка засмущалась.
— Совсем не сложно, — вспомнила я свои издевательства над нитками и служанками, а потом меня осенило. — Раздевайся.
— Зззачем? — Синеглазка даже отступила от меня на пару шагов.
— Это же очевидно. Внешность твою Баба — Яга заколдовала, но одежду‑то нет. А Иван — царевич видел мой наряд, думаю, он очень удивится, заметив, что ты переоделась.
— Мужчины обычно не обращают на это внимание, — отметила Синеглазка очевидный факт.
— А женщины очень даже, а во дворце их много. Так что раздевайся, меняться будем.
И я принялась снимать с себя эти одежки, делающие меня похожей на капусту. После некоторого колебания Синеглазка последовала моему примеру и тоже стала снимать свой наряд. Когда наш вещевой обмен завершился, я почти засвистела от восхищения. Платье, которое на мне висело и топорщилось одновременно, скрывая все мои достоинства и выпячивая недостатки, на Синеглазке сидело идеально, плавно обтекая ее фигуру со всеми ее впуклостями и выпуклостями. Кроме того цвет платья делал ее глаза еще ярче и более синими, подчеркивал белизну кожи и румянец щек, а уж косы ее сверкали как после посещения стилиста. Немного подумав, я решила включить Синеглазку в список свои смертельных врагов.
— Получай чудище поганое, — раздалось снаружи. — Вот тебе за невесту мою.
Поняв, что конец эпохальной битвы близок, мы побежали к выходу из пещеры и притаившись в тени стали свидетелями того, как Иван — царевич отрубил Горынчу все три головы одним ударом. Правда для этого Горынычу пришлось так изогнуться, подставляясь под меч, который в тот момент был где‑то возле его хвоста, что я всерьез заволновалась не было бы у него искривления позвоночника. Но вот отрубленные головы упали на землю и тело чудовища рухнуло следом за ними поднимая тучи снега с деревьев и сугробов возле леса. Иван — царевич вытер меч и устало вздохнув, направился к пещере. Сообразив, что если он войдет, то он меня найдет, я толкнула Синеглазку к нему навстречу и она буквально влетела в его объятия.
— Иванушка, ты пришел, ты меня спас, — проявила сообразительность девушка.
— Простите? — лицо царевича из лица человека удовлетворенного проделанной работой и предвкушающего встречу с любимой девушкой, превратилась в лицо человека не совсем понимающего, что происходит.
— Иванушка, ты не узнал меня? Это же я твоя невеста, Синеглазка. Баба — Яга заколдовала меня, чтобы никто не мог красоты моей разглядеть, но ты убил Змея Горыныча и снял с меня заклятие.