Наконец князь смог признаться самому себе в том, что так давно бередило его естество. Он любил жену всей душой и хотел, чтобы она была счастлива рядом с ним. Ради этого он позволил ей поселиться в другой комнате, хотя не этого просило его сердце. Каждую ночь умирал от желания подняться с постели, постучать в её дверь, прижать её трепетное тело к своей груди, коснуться манящих губ и в конце концов в страсти слиться с любимой женщиной. Однако за время их супружества он так ни разу и не прикоснулся к Ядвиге. Единственная радость, которая у него была, — это видеть её, слышать, чувствовать её запах и изредка целовать руку, когда выпадала такая возможность.
— Что Вы задумали?! — сердце девушки с бешеной скоростью забилось в груди от волнения и страха.
— Ядвига, я твой муж, не забывай об этом. Отныне мы будем спать на одном ложе, — он прервался, ощутив дрожь в теле жены. — Я буду рядом, но сдержу данное мною слово. Тебе нечего страшиться.
Витольд плотно сжал губы, а густые темные брови печально опустились вниз.
«И вот вновь всё повторяется. Я в который раз нехотя делаю ему больно, — мучительное раскаяние гложило девушку. — Он не заслуживает этого. Ему нужна другая жена, хорошая, которая будет любить и лелеять вельможу. Он так красив, так нежен, так добр, да только со мной он так несчастен».
Витольд аккуратно нёс жену на руках, ловко пробираясь сквозь кусты и деревья, глядя перед собой. Сейчас он просто не мог смотреть ей в глаза, потому что она была слишком близко. Кровь забурлила в венах ещё тогда, когда он увидел её спящую на сырой земле, спокойно прислонившись головой к дереву. В эту же минуту князю было даже физически больно сносить её присутствие. Её нежный ягодный аромат с тонкими травяными оттенками въедался в кожу, лишая здравости рассудок.
Ядвига видела, как темнеет лицо мужа, но не понимала природы его настроения, поэтому решила, что стоит извиниться.
Она тронула пальцами его грудь, положила голову на плечо и слабым голосом сказала:
— Простите за горе, что причиняю вам, мой князь.
Столь невинное прикосновение вырвало из груди мужа протяжный болезненный стон. Он остановился, словно ноги его приросли к месту, склонил голову и поцеловал огненные волосы жены, гулко втягивая в лёгкие их запах.
— Не терзай мою душу подобными речами. Я полюбил тебя такой, какая ты есть, ни плохая, ни хорошая. И другой женщины мне не нужно более. У нас были трудности, были ошибки, но я верю, что это пустое. От тебя же я прошу только одного: не отталкивай меня и не закрывай своё сердце. Пока этого будет достаточно.
— А что будет дальше?
— Не знаю, но и отпустить не смогу, если ты не сможешь полюбить меня.
— Князь…
— Прошу, молчи, — мужчина оборвал жену на полуслове, — ничего не говори. Просто положи голову на моё плечо и позволь отнести тебя домой. Мне больно, но и хорошо в тоже время.
Ядвига лишь прикусила губу и, уткнувшись лбом в широкое плечо, закрыла глаза. Всё казалось ей таким неправильным, но тепло, исходящее от сильного тела мужа, запах, к которому она уже успела привыкнуть, успокаивал.
Князь вновь пошел вперёд, борясь с желанием поцеловать бархатистые девичьи уста. Он нес её на руках до самой опочивальни, а потом пообещал вернуться позже и удалился, чтобы немного привести мысли в порядок.
Ядвига запирать за собой дверь не стала.
Единственный раз, когда она была в постели мужа, был в день их свадьбы. Девушка с ужасом ожидала того, что может произойти, но вместо того, чтобы возлечь с супругой, князь по-отечески поцеловал её в лоб, пожелал доброй ночи и ушёл, оставив одну.
Сегодняшней ночью Ядвига волновалась не меньше, хотя и знала, что её не тронут.
«Но как же быть?! Он будет спать рядом», — она бросала тревожные взгляды на подушку мужа, где вскоре будет покоиться его голова.
Слуги помогли хозяйке приготовиться ко сну: омыли её тело, расчесали и уложили упрямые волосы, переодели в ночную сорочку и оставили одну в покоях господина.
Ядвига вздрогнула, когда дверь бесшумно отворилась и на пороге возник князь во всей своей привлекательной красе. Вид у него был усталый, но едва он завидел в постели жену, натягивающую одеяло до шеи, как потускневшие глаза вспыхнули огнем. Он нервно сглотнул, и слабая мечтательная улыбка поселилась на его лице.
— Приветствую, господин, — едва слышно прошептала девушка.
— Ядвига, — Витольд закрыл за собой дверь и скинул с широких плеч дорогой сюртук, — это твой дом, твоя комната, тебе незачем так бояться. Я поклялся и не посмею осквернить тебя, но и жить на расстоянии более нет мочи.