– У нас соседку на днях так же ограбили: пришли молодые люди «из собеса» и деньги умыкнули.
– Мы не представлялись, что из собеса. Мы по поводу вашей соседки. У нее дочь убили.
– Знаю. Но я-то думал, что к маме пришли мошенники, поэтому и полетел вас ловить.
– Поймали?
– Извините меня. Я тут наговорил кучу.
– Ничего. Мы не обиделись на вашу кучу.
– Молодые люди мне сумки наверх подняли.
– Зачем?
– Лифт же не работает.
– Как не работает? Работает. Я на нем приехал.
– Вот как мне наверх подниматься с сумками, так он по закону подлости не работает… – бабулька расстроилась.
Расстроилась она по многим поводам. И что лифт заработал, когда уже не нужно. И что на нас накричали, а мы этого не заслужили. Мы же ей просто помогли. Под ее стенания мы с ней и с ее сыном попрощались. Он еще пару раз попросил прощения. Мы вышли. Лифт опять не работает. Тут все вместе мы засмеялись. Действительно, по закону подлости, когда он нужен, лифт у них не работает. Одно радует, что надо спускаться…
Когда вышли из подъезда, я вздохнула. Ну, теперь понятно хотя бы, за что Лена всем мстила. Все встало на свои места.
– Никита, давай попробуем поговорить с еще одной женщиной?
– С кем?
– Преподаватель танца. Она была у них четверых первым преподом.
– Далеко ехать?
– Рядом студия.
– Поехали.
Подъехали мы к студии спустя десять минут. Она рядом, но пришлось объезжать огороженные дворы со шлагбаумами. На этом больше времени потеряли. Проще было пройти пешком.
Зашли в фойе. Спросили у дежурившего охранника, как найти студию танца. Он показал. Мы увидели впереди себя тоненькую девушку. Тростинка куда-то торопилась. Шла по-балетному выкидывая ножки-ниточки. Мы ее почти догнали и хотели спросить, как найти студию танца. Но она юркнула в приоткрытую дверь. Мы смотрим, а это и есть студия. Заглядываю внутрь, а девочке лет сорок никак не меньше. Только по лицу возраст и угадаешь.
– Извините, а можно Ольгу Мефодьевну?
– Это я. Чем могу?
– Нам бы поговорить по поводу ваших воспитанников.
– Каких?
– Александра Гвоздева, Натальи Королевой и Елены Костиной.
– Заходите. Я дам детям задание и можем поговорить.
– А как же занятия?
– Ничего. Я могу и говорить, и смотреть. Привыкла…
– И делать замечания?
– И делать замечания, – она впервые улыбнулась. Вот теперь ей никак не дашь сорок лет. Максимум тридцать…
– Вы не расскажете, какие они были? – начала я разговор, когда она к нам вернулась.
– Прошу, – она указала на скамейку.
Больше в зале присесть было негде. Сами дети сидели на полу. Разминались, делали растяжку… Мы присели, и она начала рассказ.
– Эти дети пришли ко мне в одно время. Лена часто пропускала занятия. Была ленивой. Вы не спросили про Рому. Он был у них заводилой. Вот это был талант. И трудолюбив. Мог часами танцевать. Такая работоспособность. Он был в паре с Наташей Королевой. Хорошая была пара. Александр Гвоздев был в паре с Мариной. У меня они занимались в самом начале. Потом они переросли. И им потребовался более сильный специалист. Все продолжали заниматься танцами лет до пятнадцати. Кроме Костиной.
– Произнося имя Костиной, вы морщитесь. Чем она вас злит до сих пор?
– Не злит. Расстраивает. Понимаете, там случилась такая история.
– Какая?
– Неприятная. Не знаю, могу ли я вам ее рассказать…
– Поймите. Мы не из праздного любопытства интересуемся. Нам надо знать все, чтобы понять, кто их убил.
– Так их всех убили?
– Убили всех троих. И это связано с историей пятилетней давности.
Смотрю, она на Никиту посматривает. Его стесняется?
– Можем поговорить тет-а-тет. Наедине вам удобней будет?
– Пожалуй, так будет лучше. Вы не подумайте. Просто это не моя тайна, и рассказывать ее мужчине не очень удобно. Даже стыдно.
– Я понял. Удаляюсь. Милая, я жду тебя в машине, – сказал и ушел.
Когда Никита ушел. Она села поудобней, расправила плечи. И повела свой рассказ.
– Ко мне каждый год приводят детей на классический танец. Те, кто знают классику, потом могут танцевать все, что душе угодно. Поэтому наши танцоры и ценятся во всем мире. Из всего набора сразу в работу втянулись двое. Роман и Александр. Роман был талантлив. Александр брал усердием.