6. Тихомира открывает двери
Постой! Куда коня ведешь?!
Ведь в замок ведьмы попадешь!
Она приснится, а потом
На век останешься ты в нём.
Ияра. Хрустальный замок до небес.
Иван-дурак слово свое сдержал: нес Ясю на закорках, ни о чем не расспрашивая. Сунул ей окарину в ладони — на память, говорит. Душа ж его щедрая. И соловьем заливался про принцессу Зельду, героя королевского Линка, волшебное дерево и замок Хайрул. И про песни окарины спасительные.
Путано, не особо связно, да и пересказ, наверное, на троечку, но вдохновенно так, что...
Чувствовала Яга дурой себя, а не что Иван — дурак. На прощание не вытерпела, спросила грустно:
— Ваня... а тебя правда называют дураком?
Он только улыбнулся в ответ да плечами пожал.
— Называют, — сказал.
— Почему?
— Чудной я, говорят. А ты не согласна, ясно солнышко?
Что ж она делает.
— Чудной. Но не дурак. Ты, Ваня — замечательный, вот. Так и запомни.
Натянула шапочку свою красную, корзинку подхватила и убежала, прихрамывая. А Иван не бежал следом, как и обещал. Вот так и перед своей полянкой все еще стояла на опушке и слезы кулаками по щекам размазывала.
Яся даже не смогла бы себе точно ответить, почему «нет». Ну, потому... что она тут баба Яга. И это куда ближе к ее настоящей сущности. Она же девочка с душой старухи. А Яся... была сегодня, да сплыла по речке Смородине. Просто потому, что у Кики хорошо было. И уютно. Так всегда не будет. А вообще — беречь себя надо. Вот. И сердце. Пуще чего угодно.
Вздохнула Яся еще раз. И едва собралась шаг сделать, как услышала позади зловещее:
— Куда идешь, Красная Шапочка?
Нет, ну это — банально. Обернулась Яся. Серый Волк, собственной персоной. Стоит — облизывается плотоядно.
— К бабушке, — съязвила Яся, покачивая корзинкой. — Пирожки несу.
— А где твоя бабушка живет? — пряднул ушами Серый Волк.
— Да вот же, — ткнула Яся в развалину, которой прикидывалась избушка. — Ты коня царевича давеча съел, не слипнется?
И грозно очами сверкнула. Да не понял Серый Волк.
— А?
— Говорю — не расшалился ли ты, Серый? — топнула Яся здоровой ногой. — Ты знаешь, кто тут живет? Осмотрись-ка!
Волк покружил глазами, потом осторожно обнюхал ее платье, да так и сел.
— Баба Яга, — сказал он ошеломленно.
— Она самая, — кивнула Яся важно. — Так что ты у меня ту не нарывайся. Да, и Ивану... дурак который... говорить не смей. А то знаешь, что будет.
И нахмурилась погрознее. Без накладных бровей вряд ли получилось.
— Не знаю, что будет... — честно брякнул Волк. — Но не скажу.
— Ну-ну. Слабая у тебя психика, как я погляжу, — неодобрительно покачала Яся головой. — Что самооценка, что воля.
— Я думал, баба Яга... старая.
— Поверь, я стара достаточно, — фыркнула Яга и отправилась к избушке.
Обернулась на пол-дороги:
— Ступай к Ивану... Да заботься о нем хорошо и обо мне не говори.
Ну, вот. Вот она и хозяйка лесов. И вот она и взяла Ивана под покровительство, как с Лешим и Кики и уговорились. Такому... чудесному дураку и карты в руки.
— Избушка, пришла я, — грустно обратилась Яга к развалине.
Домик встрепенулся, заскрежетал досками да бревнами, вернулся к облику избушки.
— А ты можешь больше комнат сделать? — спросила вдруг Яся.
И избушка кивнула, да большой палец на курьей ноге показала.
— Ой! — обрадовалась Яга, даже корзинку уронила. — Тогда... я кухню хочу... С высокими потолками, и чтоб вся в окнах! И чтоб там на верхнем ярусе выращивать чего можно было... Ты что ж, правда как ходячий замок Хаула будешь?
Избушка не ответила. Задумалась, должно быть. Яся повеселела. Окромя людей есть в мире и другое хорошее. Прав Ваня. Солнышко, речка... Вот... избушка. Договариваться с ней будем. Он чудо в избушке разглядел, а она... привыкла.
— Позволь зайти, — попросила Яга.
Избушка послушалась.
Кряхтя, забралась Яга внутрь. И обомлела: куда вдруг делась ее узенькая комнатка, где Вещий Олег развернуться боялся? Вот она — мечта всех мечт! Комната со стенами метра в четыре в высоту, окна на все стены — а снаружи-то их и не видно, бревна будто одни. Яся даже выглянула. Точно — бревна.
— Вот это да! — воскликнула она восхищенно. — Это ты?! Правда так умеешь?
— Ну... это ты умеешь, — тихий голос раздался из стен. Будто неуверенный, что его наконец услышат.