Председатель обхватил руками голову, которая, казалось, едва держалась на могучей красной шее.
-Это ты нас без денег оставила, - снова прохрипел мужик пьяно. - А строить он все одно не бросит. Он это, принц... принц, принц... ципиальный. Вот. Хана твоему старому лесу. Вот так тебе, Баба-Яга старая! Вот приду к тебе домой и всех твоих заспиртованных гадов та сушеную траву выкину...
Теперь старушка не слушала его. Ее личико нахмурилось - она энергично обдумывала сказанное.
- Жена, говоришь? - вопросила она. - Машину хотела?
- Угу. Жаловался за жену. Даже фотографию ее показывал...
Но старушке было не до этого.
- А где живет этот мужик, знаешь? - строго спросила она.
- А тебе зачем? - вопросила красная рожа. Помедлив минуту, председатель стал вспоминать.
<p>
***</p>
- Милая!
Надменная девица, в дорогом платье и с заморской собачонкой на руках, недоуменно уставилась на посмевшего отвлечь ее человека. Им оказалась какая-то старушка. Деревня деревней, что по манерам, что по одежде. Синенький платочек на голове, простое ситцевое платье на худощавой фигурке. На ногах то ли сандалии, то ли еще что-то из фасона эпохи мамонтов. Девушка захлопнула дверцу красного "феррари" и сухо бросила через плечо:
- Милостыню не подаю.
- Так я не брать пришла, а тебе совет дать.
Молодая недоуменно обернулась. Присмотрелась. Да, старушка на нищенку не похожа, хоть и простое все на ней, но чистенькое. Руки и волосы ухоженные, а взгляд... именно этот взгляд живых карих глаз и отмел всякое желание дальнейшего препирательства.
- Садись, милочка. - Старушенция ладонью хлопнула по другой стороне лавочки, на которой сидела, поджидая возвращения женщины домой. Молодуха подчинилась и с любопытством стала ждать продолжения.
- Милок твой, милая, знаешь где?
- Где-где? На работе, конечно. Деньгу зарабатывает.
- Уверена? - старушка хитренько так усмехнулась.
- А тебе откуда известно? - враз ощерилась молодуха.
- Так живу я там, где твой муж работает, - пояснила добрая старушенция. Собеседница кивнула: что ж, бывает и такое.
- Он тебе машину, знаю, обещал. И отпуск на море. Верно? - допытывалась бабка, показывая, что она осведомлена более некуда.
-Обещал, - не стала отрицать очевидного та.
-Только вот не будет у тебя ничего. И машины, ни отпуска, - печально изрекла Прасковья.
-Это почему ж? - хищно встрепенулась молодая.
- Так вот - проект его худой задумкой оказался. Он деньги теряет. И каждый день все больше и больше.
Молодая насторожилась и настороженно протянула:.
- А чего же он тогда продолжает работать?
- А кто ж их, мужиков, знает. А ты сама что думаешь? - ехидненько так поинтересовалась бабулька.
И девица вмиг напридумывала себе сотню ответов. Все ее страхи и опасения, напрасные и нет, вмиг встали перед ней непроходимой стеной. Бабка выпустила из бутылки разъяренного джинна.
-Ну, этот кобелина у меня получит, - сурово заявила молодая, но Прасковья хитро подмигнула.
-Зачем? Лучшее наше оружие - любовь да ласка. Верни его себе не криком, а женскими умениями, - лукаво улыбнулась старушка. - Мы, женщины, своими чарами многого от мужиков добиться можем. А ты у нас эвон какая чаровница. Вся в соках, вся в цвету. Ты, Валентина, ежели захочешь, на такое способна!...
Окрыленная и расхваленная Валентина настолько погрузилась в счастливые мысли, что даже не подумала спросить старушку, откуда ей известны детали ее замужества и ее имя. Продолжая пребывать в счастливой прострации, она также не заметила, как старая поднялась и ушла себе со двора. Вроде бы и не было ни странной старухи, ни этого разговора. Осталось только острое желание убрать мужа подальше от бесперспективного и подозрительного места. Ну, и зелененькие сохранить, конечно.
<p>
***</p>
А ясноглазая старушка, выйдя из пригородной электрички, чинно примостилась в очереди на рейсовый автобус.
-А я что? Я ничего, - говорила она сама себе. - Я ж даже ничего и не солгала. Ну, разве что туману малёхо напустила. Так для пользы дела же! И деньги семьи спасла, и престиж мужика. Есть повод прекратить застройку. Ведь ежели женщина поперек чего встанет - не переедешь. Это ж любой другой мужик поймет.
Водитель наконец соизволил пошевелиться, и старенький автобус подъехал к конечной остановке.
- Баба-Яга, Баба-Яга, - вспомнила она слова пьяного председателя и тихо рассмеялась. - Уж двадцать первый век на дворе. Нынче всем управляет психология. Хотя...
Прасковья Евлампиева на минутку задумалась.
-На базар за травкой таки заехать надо. Последний пучок весь ушел на осквернение бетона, зараза.
<p>
КОНЕЦ.</p>
<p>
</p>