– Мастер Григорий, – обратился он ко мне. – Мне необходимо провести дополнительный допрос. Давайте отойдем в сторонку.
Ну что вот еще такое. Чего он мурыжит меня.
И мы отошли в сторонку.
– Констебль, – сказал я, – я вам всё сказал. Более добавить мне…
– Мастер Григорий, – перебил меня Хёрст. – Даже у дикарей существуют правила приличия.
– Что?
– Оскорблять людей, давших вам еду и кров, пусть даже всего на одну ночь – это в любой культуре поступок мерзкий. Есть места, где за это убивают!
Констебль говорил всё это тихим, яростным голосом, от которого мурашки бежали по коже.
– Я не понимаю, констебль…
– Гордон Бэнкс – мой брат по оружию, на поле близ Уэмбли мы стояли плечом к плечу! Оскорбление, нанесенное его дочери – это оскорбление, нанесенное мне. Теперь я буду верить в то, что ты не терял веры! И дай судьба мне такое счастье! Как только вы утратите статус подследственного, я вызову вас на поединок!
Уэмбли?!! Оскорбление?!
– Констебль, я никого не оскорблял! Тем более Бэнкса…
– Да неужели? Тогда почему вы отказали его дочери? Или ваша кровь настолько благородна, что делиться ею ниже вашего достоинства?
Чертовщина какая-то!
– Констебль…
– Послушайте меня, мастер Григорий, это Дальние Земли! Если Бэнксы сочли, что ваша кровь….
– Погодите Хёрст, – ошеломленно сказал я. – Вы хотите сказать, что правила хорошего тона требуют, чтобы я обрюхатил Джоанну?
Хёрст замолчал. Он смотрел на меня, хлопая глазами, и было видно, что констебль укладывает в своей голове что-то такое, что значительно выпирает за пределы его мировоззрения.
– Идите есть!
Господи, голос-то какой мрачный.
Видимо, я и впрямь сильно её обидел.
XII
– Может быть, я и не прав. В конце концов, вы иностранец. У вас могут быть другие обычаи, я понимаю. Поговорите с ней. Сделайте это.
Констебль Хёрст говорил короткими фразами, подбирая слова, и так чтобы Джоанна не услышала. Я посмотрел на девушку. Она ехала метрах в десяти впереди, и даже по спине её было видно: сердита.
– Джоанна, – крикнул констебль, поддав шпорами, – присмотри за подследственным! Я проедусь вперёд, что-то на душе неспокойно.
Буц перешёл на легкую рысь, унося своего хозяина вперёд.
Мы двигались по степи. За последние сутки лесные островки окончательно исчезли, уступив место степному простору. Куда ни глянь – везде волнующееся море травы. Я невольно усмехнулся – похоже, констебль нашел довольно нелепый повод для того, чтобы оставить нас одних.
Джоанна придержала своего коня, дожидаясь меня.
– Мастер Григорий, – хмуро сказала она, – лучше бы нам ехать рядом. Раз у мастера Хёрста неспокойно на душе.
Упс… Это что же получается – среди равнины этой голой можно ждать неприятностей?
– А чего тут можно опасаться?
Джоанна посмотрела на меня таким взглядом, мол, уж не издеваюсь ли? и всё-таки сказала:
– Засады.
Представляете, степь и тут из-за угла танк. Смешно. Джоанна заметила мою усмешку, и всё так же хмуро сказала:
– Издалека увидят и в траве лежат вместе с лошадьми. Лошади у них натасканные. Подъедешь поближе, и вдруг ка-ак… Очень даже лихо у них это получается. Но вообще их вроде вытеснили, фронтир ныне за Далекой Радостью, но залетают порой шалые… всякое, в общем, бывает.
Ещё минут пять ехали в молчании, посреди травы и стрекота зелёных кузнечиков. Или кто тут у них?
И, наконец, я решился.
– Джоанна, я хотел бы попросить у тебя прощения.
Она продолжала ехать, даже поворотом головы не обозначив, что слышит меня.
– Джоанна.
Очень тяжело разговаривать с человеком, который не желает на тебя смотреть. Чувствуешь себя идиотом. А теперь учтите тематику предстоящего разговора и почувствуйте себя идиотом вдвойне. Меня в мелодрамах всегда раздражали мужички, которые бравенько так объясняли красавицам, почему они не должны быть вместе. А теперь вот меня угораздило попасть именно в такую ситуацию. И себе-то можно не врать – мне Джоанна нравилась. Даже очень нравилась.
Да что ж такое в самом деле-то!
Решено – скажу ей правду. Не поверит так не поверит.
Зато спать буду спокойно.
Наверное.
XIII
Вечером третьего дни мы увидели Далекую Радость. Когда-нибудь здесь будет город, а пока это небольшой пограничный посёлок.
Столица Дальних Земель.
Заштатный городишко.
Место, правда, очень хорошее: на слиянии двух судоходных рек, с фортом на обрывистом берегу. Когда-то и в нашем мире люди выбирали места для того, чтобы жить, а не зарабатывать. Может, поэтому старые города обладают неясным очарованием?