— А где тело? — спросил я.
Хёрст с неудовольствием посмотрел на меня.
— Как где? — удивился Стайлз. — Похоронил на кладбище. Всё честь по чести.
— Норберт, извините, мы на минутку.
И Хёрст отвёл меня в сторонку.
— Не надо задавать таких нехороших вопросов. Зачем эти намёки? Это Дальние Земли, всяк может оступиться, ещё неизвестно, как бы вы сами повели себя в мор и глад.
— А как вы собираетесь…? Хорошо, я не буду.
— Сдалось вам это тело, мастер Григорий.
— Ну, если бы мы осмотрели тело, мы бы могли узнать что-нибудь…
— Что могут рассказать мёртвые?
— Ну… по характеру раны мы могли бы определить бы чем его убили, или вот если бы удар был нанесен сверху вниз, было бы ясно, что ударил человек высокий, и это сузило бы круг подозреваемых.
Констебль довольно долго молча смотрел то на меня, то по сторонам. Вид при этом он имел немножко глуповатый. Стоявшая в сторонке подле лошадей Джоанна с интересом глазела на наш разговор. А непосредственно на месте преступления, пригорюнившись, стоял Норберт Стайлз, время от времени печально вздыхая. Наконец констебль неуверенно сказал:
— Ну не откапывать же теперь его.
Похоже, дело сыска здесь не шибко развито.
Констебль меж тем посмотрел на грустного овцевода.
— Скажите, Норберт, — сказал он крепнущим голосом, — а как убили Ханта, вы не знаете?
— Ну ежели у человека из спины торчит арбалетная стрела, то надо полагать, из арбалета? — отвечал Стайлз.
— А что-нибудь необычное вы видели? — спросил я. Констебль покосился на меня, но ничего не сказал.
— Пожалуй, да, — помолчав, сказал овцевод. — Нечасто увидишь человека, которого убивали два раза.
— Два раза? — недоверчиво спросил Хёрст.
— У бедняги Ханта под левой лопаткой была еще одна рана. Вроде как лежачего его ткнули. Только без нужды это было. Ему и первой раны…, — и Стайлз махнул рукой, мол, вот так-то.
— Ещё что-нибудь приметили? — спросил констебль.
— Да вроде бы больше ничего, — пожал плечами Стайлз.
Пока никаких зацепок. Может Хёрст что-то и извлечёт из этой беседы, для меня же пока — по нулям.
— Ребята, ежели вам больше нечего спросить, — сказал овцевод, — вы бы отпустили меня, а то на парнишку моего пока не велика надежда, неровен час, не уследит за стадом.
Констебль подумал, оглядел для чего-то окрестности, словно надеясь увидеть что-то.
— Никуда не уезжайте до конца следствия
— Куда ж я поеду от овец? — удивился Стайлз.
— А может, лежало что-нибудь такое интересное возле тела?
Овцевод посмотрел на меня странным взглядом, словно я напугал его слегка этим вопросом.
— Что такое? — тут же ухватился за этот испуг Хёрст. — Норберт Стайлз, что вы скрываете от нас?
Овцевод молча помотал головой, дескать, нет, нет, всё нормально, и вдруг отчаянно махнув рукой, отвязал от пояса кошелек, и что-то вытянул из него, запустив пальцы щепотью, и тут же зажал это что-то в кулак крепко, словно засомневавшись снова. Только поздно уже было сомневаться — констебль требовательно сказал:
— Ну!
И Стайлз разжал кулак.
На мозолистой зелёной ладони лежал неправильной формы, с неровными сглаженными краями камень ярко-желтого цвета.
Они были здесь, подумал я, машинально отмечая, как уважительно посмотрел на меня констебль. И зачем-то убили этого человека. Так что теперь это и моё расследование тоже. Я вспомнил лесную мышь, лежавшую сто лет тому назад на полировке моего стола, и мне сразу стало жарко, и я словно выпал из этого мира на несколько мгновений, как Сандро Мтбевари…
— Что? — я понял, что Хёрст обращается ко мне.
— Я говорю, может нам ещё что надо здесь сделать?
— Можно, — сказал я, собираясь с мыслями, — надо посмотреть вокруг, может, найдём орудие убийства.
— Ну это вряд ли, — с разочарованием в голосе сказал констебль, — они ж его разверили наверняка сразу. Хотя… стрела-то истинная, но всё равно — вряд ли. А вот прикинуть, откуда они его подстрелили — это можно.
— Хе, — сказал овцевод. — Связанного человека можно подстрелить откуда угодно.
XVIII
— Ужас какой, — сказала Джоанна. — Сначала связать, потом стрелять … а потом еще и добивать уже мёртвого.
Уже в пятый раз за последние полчаса.
Констебль же напротив молчал. Но было видно, что ему тоже отчасти не по себе.
До неприличия простые люди. Где уж им знать о таких вещах, как контрольный выстрел. В моём городе на них бы пальцами показывали и смеялись бы при этом.
Мы подъехали к дому на южной окраине Далёкой Радости. Здесь проживал некий Тэд Верста, приятель Роджера Ханта. Если кто и мог считаться приятелем Роджера, сказал шериф, так это Тэд Верста, вы же знаете его, Джефф. Знаю, отвечал констебль задумчиво.