И тем не менее юный царь зачастил в Кукуй. Эти посещения мучили его мать, Царицу Наталью, и Патриарха Иоакима, но радовали Софью. По ее приказу распространялись слухи о визитах долговязого «второго царя» к «проклятым басурманам».
Немецкие уроки
Из Немецкой слободы вынесет Петр два понятия – «порядок» и «прибыток». Богатство неправедно – учила его наша религия. «Не собирайте сокровищ на земле». «Без порядка и прибытка не бывает могущества», – учил Кукуй. Прибытком (богатством) ты угождаешь Богу. Деньги – это евангельский Талант, не зарывай их в землю, говорит Евангелие, но не трать на пустое.
Правда, были еще слова, которые часто звучали в Кукуе: свобода, права городов, парламент. Но юному потомку московских Царей они казались странными. Какая может быть свобода, какие права, если он хозяин земли Русской, а весь народ – пришельцы на его земле!
Как стремительно летит время
Мальчики выросли… Петр в Преображенском по-прежнему фанатично занимался военным делом. Но Софья уже не потешалась над забавами с живыми солдатиками, пришло время ей задуматься.
Разница между убогим Иваном, «старшим Царем», и вымахавшим в два метра Петром стала опасной и вызывающей…
Софья придумала. Она поспешила женить брата Ивана на первой красавице русского двора – Прасковье Салтыковой. И нетерпеливо ждала потомства – мальчика из рода Романовых и Милославских. Замысел был прост и выполним. Когда у старшего из Царей родится сын, то, сославшись на нежелание убогого Ивана царствовать, можно будет объявить Царем его младенца-сына – вместо обоих Царей. И тогда… она снова будет регентшей! Великой Государыней Царевной уже на долгие годы.
Но Иван был хилым и болезненным, детей у Прасковьи все не появлялось. И Софья поспешила помочь брату – при дворе появился красавец постельничий (старинная придворная должность – он следил за царской постелью). Спустя положенное время Прасковья наконец родила… девочку! В Преображенском насмешничали: «Славно следит постельничий за царской постелью!»
И далее Прасковья исправно рожала, родила пятерых, но… одних девочек! Выжили трое.
Предтечи русской гвардии
Петр все больше беспокоил правительницу. Ведь вырос не только он – выросли его юные солдаты. Им по шестнадцать-восемнадцать лет – настоящие молодые воины. Уже был возведен потешный городок Пресбург, который умело штурмовало войско Петра. В село Преображенское доставляли все больше барабанов, копий, знамен, сабель и деревянных пушек. Но если пушки деревянные, то копья и сабли – настоящие…
И, наконец, самое опасное – выросшую гвардию начали опекать знакомцы Петра из Немецкой слободы. Голландец генерал Гордон послал Петру настоящих солдат – флейтистов и барабанщиков. А родственник Гордона, швейцарец Лефорт – частый участник воинственных потех молодого Петра.
Сподвижники собираются. Швейцарец Лефорт
Этот красавец должен был стать очередным Казановой, если бы… Если бы не обожал войну больше любовных утех. Он сбежал на поля сражений из отчего дома. Но после окончания Тридцатилетней войны в Европе удалой воин вместе с толпами офицеров, оказавшихся не у дел, отправился в Московию – служить в полках Иноземного строя.
Он не прогадал – быстро сделал военную карьеру. К тому же обольстительный кавалер удачно женился. Невеста – родственница влиятельного генерала Гордона. Свадьбу шумно отпраздновали в Немецкой слободе.
Конечно, блестящий швейцарец был вхож к покровителю иностранцев – князю Василию Голицыну… Но одновременно Лефорт стал и одной из главных фигур в Преображенском – его боготворил молодой Петр. Лефорт принимал участие во всех потехах воинственного юноши. Командовал потешной ротой, и двухметровый Царь-бомбардир числился в этой роте. Лефорт участвовал в штурмах потешной крепости Пресбург, а в очередной «битве» даже получил легкое увечье.
Потешное войско росло. В нем служили молодые люди самого разного, подчас низкого «подлого звания». Потешному войску уже не хватало для размещения Преображенского села, они заняли село Семеновское. Эта маленькая армия начала тревожить и князя Голицына. Особенно беспокоило его то, что умные иностранцы, его друзья из Немецкой слободы, участвовали в забавах Петра…