И ей, с её подругами не предлагали, ей ПРИКАЗАЛИ лететь на ЭТОМ! Не поинтересовавшись её мнением!
Наверное, это был первый случай в её жизни, когда Имра Строгая назвала приближённых к своей особе людей подругами. Ни до того, ни после, ни разу подобного не было. И, наверное, если б не случилось такое непотребство, никогда бы и не было вообще.
Ей не предлагали, ей приказали, что и как делать. Словно она овца какая! И, судя по взгляду, которым баронесса Изабелла де Вехтор мельком наградила Ирму Строгую, когда озвучивала перед всеми свои планы с полётом на свадьбу по воздуху, так оно и было. Чужое мнение баронессу не интересовало ни в большей мере, чем кошку мнение домовых мышей. Удивительно, но именно в тот момент баронесса удивительнейшим образом напоминала ту самую кошку.
Протест так и умер на устах Имры, как, впрочем, и у остальных из свиты, стоило лишь бросить взгляд на баронессу и на эту её, так называемую охрану. Никто не пикнул, приняв всё как должное.
Имра не знала, что делать. С подобным отношением приходилось ей и раньше встречаться, но то раньше, в училище. А чтобы вот ТАК обошлись конкретно с ней, и сейчас, когда она стала совсем не последним человеком в известном на всём пограничье городе Старый Ключ! Когда она стала любимой снохой самого Главы города Косого Сильвестр Андреича! Раньше Имре такое и в голову не могло прийти.
— «Ну, Изабелла де Вехтор, — мысленно дала себе зарок амазонка. — Дай лишь срок, да домой вернуться. За мной не заржавеет».
В этот момент Имра Строгая-Косая пообещала себе, что она что-нибудь, да придумает. Сейчас ещё не знает что, даже в мыслях ничего не держит, но она обязательно что-нибудь придумает. Нечто ТАКОЕ, после чего эта выскочка, зарвавшаяся мелкая поречная дворянка, не раз пожалеет о своих издевательствах над нею, над Имрой. Пожалеет, да поздно тогда будет. Уж Имра то Строгая, сделает всё, что задумала. Дай ей лишь срок. Не зря у её рода фамилия такая — Строгая.
И ещё! Судя по такому «весёленькому» началу, будущая свадьба княжны Подгорной, будущей Императрицы ещё не провозглашённой Срединной Империи, обещала быть весьма-а-а «интересной».
Вздрогнув, Имра словно очнулась, заметив стоящую рядом с собой баронессу, что-то ей говорящую. Так и хотелось сказать ей всё, что она о ней думает, и где она видала её полёты по воздуху, вместе с этими аппаратами. Сердце испуганным зайцем гулко бухало где-то бесконечно далеко внизу. Нет, такого с нею не могло было быть.
— Так, девочки, — вдруг захлопала Изабелла в ладоши, привлекая внимание. — Чего стоим, кого ждём? Дирижабля не видели? Ничего! Ещё насмотритесь и даже нащупаетесь. И даже налетаетесь! Живо-живо-живо за работу! Время не ждёт! Мы опаздываем на мероприятие. Нам ещё пару суток его собирать и лететь Бог знает сколько времени. Пошевеливаемся, пошевеливаемся! Не спим, не спим. Работаем!
Следующие двое суток напоминали Имре какой-то дурдом, но крайне упорядоченный и строго выверенный, в котором все были на своих местах.
А утро четвёртого дня, считая с момента их остановки в речном затоне «тайной базы», Имра встречала уже на высоте одной версты над поверхностью земли, в лично ей выделенной персональной каюте на борту пассажирской гондолы на ДЖ-2 «Громобой». В самой большой гондоле из двух пассажирских аппаратов.
Почему назвали аппарат «Громобой» — было совершенно непонятно, но этим утром она была на его борту, в своей койке и на чистой постели. И пусть каюта маленькая, не развернёшься, койка узкая, постель ещё не застелена, лежит аккуратно сложенной стопкой на табурете в углу возле входной двери, но это была её персональная каюта. Отдельная! И они действительно сейчас летят по воздуху.
Сердце колотилось от страха. И Имра понимала…., что ей это НРАВИТСЯ. Это было так здорово!
Выглянув в иллюминатор, Имра застыла, глядя восторженными глазами на картину земли внизу под собой. Просторный речной затон где-то далеко внизу, и туши застывших на поверхности воды огромных речных судов: монитор, две их разгруженных пустых баржи и рядом — пара небольших судёнышек трофейщиков, малые речные ушкуи. Больше похожие на мелких букашек, чем на что-то стоящее.
И снующие по палубам судов маленькие фигурки команды, торопливо наводящие порядок в развороченном зеве самоходных барж.