О. Генри.
Бабье лето Джонсона Сухого Лога
| Dry Valley Johnson shook the bottle. You have to shake the bottle before using; for sulphur will not dissolve. Then Dry Valley saturated a small sponge with the liquid and rubbed it carefully into the roots of his hair. Besides sulphur there was sugar of lead in it and tincture of nux vomica and bay rum. Dry Valley found the recipe in a Sunday newspaper. You must next be told why a strong man came to fall a victim to a Beauty Hint. | Джонсон Сухой Лог встряхнул бутылку. Полагалось перед употреблением взбалтывать, так как сера не растворяется. Затем Сухой Лог смочил маленькую губку и принялся втирать жидкость в кожу на голове у корней волос. Кроме серы, в состав входил еще уксуснокислый свинец, настойка стрихнина и лавровишневая вода. Сухой Лог вычитал этот рецепт из воскресной газеты. А теперь надо объяснить, как случилось, что сильный мужчина пал жертвой косметики. |
| Dry Valley had been a sheepman. His real name was Hector, but he had been rechristened after his range to distinguish him from "Elm Creek" Johnson, who ran sheep further down the Frio. | В недавнем прошлом Сухой Лог был овцеводом. При рождении он получил имя Гектор, но впоследствии его переименовали по его ранчо, в отличие от другого Джонсона, который разводил овец ниже по течению Фрио и назывался Джонсон Ильмовый Ручей. |
| Many years of living face to face with sheep on their own terms wearied Dry Valley Johnson. So, he sold his ranch for eighteen thousand dollars and moved to Santa Rosa to live a life of gentlemanly ease. Being a silent and melancholy person of thirty-five-or perhaps thirty-eight-he soon became that cursed and earth-cumbering thing-an elderlyish bachelor with a hobby. Some one gave him his first strawberry to eat, and he was done for. | Жизнь в обществе овец и по их обычаям под конец прискучила Джонсону Сухому Логу. Тогда он продал свое ранчо за восемнадцать тысяч долларов, перебрался в Санта- Розу и стал вести праздный образ жизни, как подобает человеку со средствами. Ему было лет тридцать пять или тридцать восемь, он был молчалив и склонен к меланхолии, и очень скоро из него выработался законченный тип самой скучной и удручающей человеческой породы - пожилой холостяк с любимым коньком. Кто-то угостил его клубникой, которой он до тех пор никогда не пробовал, - и Сухой Лог погиб. |
| Dry Valley bought a four-room cottage in the village, and a library on strawberry culture. Behind the cottage was a garden of which he made a strawberry patch. In his old grey woolen shirt, his brown duck trousers, and high-heeled boots he sprawled all day on a canvas cot under a live-oak tree at his back door studying the history of the seductive, scarlet berry. | Он купил в Санта-Розе домишко из четырех комнат и набил шкафы руководствами по выращиванию клубники. Позади дома был сад; Сухой Лог пустил его весь под клубничные грядки. Там он и проводил свои дни одетый в старую серую шерстяную рубашку, штаны из коричневой парусины и сапоги с высокими каблуками, он с утра до ночи валялся на раскладной койке под виргинским дубом возле кухонного крыльца и штудировал историю полонившей его сердце пурпуровой ягоды. |
| The school teacher, Miss De Witt, spoke of him as "a fine, presentable man, for all his middle age." But, the focus of Dry Valley's eyes embraced no women. They were merely beings who flew skirts as a signal for him to lift awkwardly his heavy, round-crowned, broad-brimmed felt Stetson whenever he met them, and then hurry past to get back to his beloved berries. | Учительница в тамошней школе, мисс Де Витт, находила, что Джонсон, "хотя и не молод, однако еще весьма представительный мужчина". Но женщины не привлекали взоров Сухого Лога. Для него они были существа в юбках - не больше; и, завидев развевающийся подол, он неуклюже приподнимал над головой тяжелую, широкополую поярковую шляпу и проходил мимо, спеша вернуться к своей возлюбленной клубнике. |
| And all this recitative by the chorus is only to bring us to the point where you may be told why Dry Valley shook up the insoluble sulphur in the bottle. So long-drawn and inconsequential a thing is history-the anamorphous shadow of a milestone reaching down the road between us and the setting sun. | Все это вступление, подобно хорам в древнегреческих трагедиях, имеет единственной целью подвести вас к тому моменту, когда уже можно будет сказать, почему Сухой Лог встряхивал бутылку с нерастворяющейся серой. Такое уж неторопливое и непрямое дело-история: изломанная тень от верстового столба, ложащаяся на дорогу, по которой мы стремимся к закату. |
| When his strawberries were beginning to ripen Dry Valley bought the heaviest buggy whip in the Santa Rosa store. He sat for many hours under the live oak tree plaiting and weaving in an extension to its lash. When it was done he could snip a leaf from a bush twenty feet away with the cracker. For the bright, predatory eyes of Santa Rosa youth were watching the ripening berries, and Dry Valley was arming himself against their expected raids. No greater care had he taken of his tender lambs during his ranching days than he did of his cherished fruit, warding it from the hungry wolves that whistled and howled and shot their marbles and peered through the fence that surrounded his property. | Когда клубника начала поспевать, Сухой Лог купил самый тяжелый кучерский кнут, какой нашелся в деревенской лавке. Не один час провел он под виргинским дубом, сплетая в жгут тонкие ремешки и приращивал к своему кнуту конец, пока в руках у него не оказался бич такой длины, что им можно было сбить листок с дерева на расстоянии двадцати футов. Ибо сверкающие глаза юных обитателей Санта-Розы давно уже следили за созреванием клубники, и Сухой Лог вооружался против ожидаемых набегов. Не так он лелеял новорожденных ягнят в свои овцеводческие дни, как теперь свои драгоценные ягоды, охраняя их от голодных волков, которые свистали, орали, играли в шарики и запускали хищные взгляды сквозь изгородь, окружавшую владения Сухого Лога.
~ 1 ~
|