Затем я простился с Банни. Она не знала ни о причинах моего отъезда, ни об истории с Паоло. Вбила себе в голову, будто бы я решил исправиться, встать на путь истинный, начать новую жизнь, а как только обоснуюсь на новом месте и смогу обеспечить существование нам обоим, вызову ее к себе. Деньгами на дорогу меня тоже снабдила Банни.
Забежал я попрощаться и к той женщине, которая ждала от меня ребенка. Там меня поджидал сюрприз: разгневанный братец, о существовании которого я даже не подозревал, призвал меня к ответу. Слово за слово, завязалась драка, и в результате на память о Филиппоне я увез пулю в плече.
О том, как разворачивались события дальше, я узнал уже из писем отца и Банни. Девять граждан города сочинили какой-то хитроумный документ, сводящий на нет алиби каждого из них в отдельности: таким образом, если бы мое признание не сняло с них подозрения, все они в равной степени делили ответственность.
Затем произошла поистине мистическая история. Под покровом ночи девятеро мужчин поджидали Паоло у дороги, на краю леса. Показался Паоло – в черном плаще и широкополой испанской шляпе. На расстоянии за ним следовала девочка-подросток в двуколке, она везла на вокзал его багаж. В том месте, где дорога вплотную подступала к обрыву, злоумышленники выскочили из леса, сорвали с испанца плащ, столкнули Паоло в реку и скрылись. Вскоре подоспела девочка с двуколкой, но путешественника и след простыл. Она обратилась в полицию, и в результате расследования в воде была обнаружена шляпа, а на дороге – капли крови из раны жертвы, когда Паоло оглушили ударом по голове. Мертвое тело, по всей видимости, унесло быстрым течением. Полицейские заявились с обыском на квартиру Паоло, и тут их подстерегала неожиданность: Паоло был застрелен. По всем признакам убийство произошло совсем недавно. Тогда и поползли слухи по городу, будто бы неприкаянная душа убиенного Прентина время от времени наведывается к нам с того света. Прентин над всеми царь и бог, распоряжения, которые он посылает городским властям в машинописном виде, требуется неукоснительно выполнять, тем более что таинственное досье с обличительными документами – то самое, что искал Паоло, – находится у него.
Стало быть, кого-то убили в лесу (до сих пор неизвестно, кого именно), и кто-то прикончил Паоло у него дома перед самым приходом полиции. Теперь пресловутое досье находится в руках у затаившегося шантажиста, который в любой момент может дать ему ход. Разоблачение убийства ляжет на горожан позорным клеймом, обнародование документов из досье обречет их на нищету. В нынешней борьбе участвуют четверо: Вуперин – во главе Равиана, Бернс, возглавляющий филиппонцев, Вандрамас, действующий в интересах мексиканских наследников, и некий неведомый властелин, который всех держит в руках. Кто такой Прентин, не знает ни одна душа, однако его письменные приказы выполняются безоговорочно.
2
Меж тем неразбериха в Филиппоне все усиливалась.
«Кто же такой этот Прентин?» – ломал голову Пенкрофт, пробираясь задворками.
Как обуздать страсти, невольно спровоцированные им? Ведь последствия могут оказаться роковыми.
Пенкрофт поравнялся с выходящим в сад окном, откуда доносились обрывки тихого разговора, и остановился, прислушиваясь.
– Он решил пожертвовать собой.
– А я ему ни на грош не верю! По-моему, он опять замышляет какую-то каверзу.
– Ваш долг – сказать правду.
– Правда – оружие обоюдоострое… – шепотом ответил собеседник.
– Как бы то ни было, главное – положить конец этому проклятию, избавиться от Прентина! Знайте же, что Паоло оставил в Равиане, у Пипо, какую-то подсказку, наводящую на след. Кто такой Пипо, я не знаю, но в сейфе у него хранится важная бумага насчет досье.
– Где же само досье?
– Перескажите мне, – женщина перешла на шепот, – предсмертные слова Паоло… А я скажу потом, будто сама от него слышала.
– Паоло сказал, что мой долг – восстановить честь Вальтера. Но если я не узнаю, где досье, Вальтера повесят.
– Мне неизвестно, где оно находится. Но если вам поручено снять с Вальтера обвинение, тогда вы должны…
Ну, и дела! Получается, что здесь ключ к разгадке, – значит, надо его раздобыть. Если под каждым окошком подслушивать, в конце концов во всех тайнах разберешься. Что это за досье чертово, если от него так много зависит? Ладно, начнем по порядку!..
Пенкрофт взобрался на подоконник и соскочил в комнату. Револьвера у него не было, ну да в комнате все равно не видно.
– Руки вверх! – на всякий случай крикнул он. – Дом окружен. Одно движение – и я стреляю!
В полумраке комнаты едва различались два силуэта, один – и правда женский. Женщина приглушенно вскрикнула.
– Мы целый час ведем наблюдение за домом! – продолжал Пенкрофт. – Что сказал Паоло перед смертью? Выкладывайте, да поживее!
– Бен! – послышался женский голос. – Господи, Бен!
Из угла доносилось тяжелое дыхание человека. Кто бы это мог быть?… Главное не ослаблять напора, – подсказывала Пенкрофту интуиция.
– Отвечай! Если в точности передашь последние слова Паоло и мы узнаем, где находится досье, я сохраню тебе жизнь. Если нет – повешу собственными руками.
– Я полагаюсь на тебя… – прошептал мужчина. – Не забудешь же ты, что я был другом твоего отца.
Вот-те раз: доктор Гонсалес, специалист по части сногсшибательных ударов!
– Когда я подоспел сюда, Паоло был уже при смерти.
Пенкрофт упустил из виду, что на него падает свет луны и нетрудно заметить: он без оружия. Зато доктор был вооружен. Лицо его исказилось от ярости, едва он понял, что его провели.
– Ни с места! – прошипел Гонсалес. – Иначе продырявлю тебя насквозь, шут гороховый!
Внезапно в комнате вспыхнул свет, и все трое, ослепленные, заморгали глазами.
– Руки вверх! – раздался чей-то звонкий голос.
На пороге стоял Дик – в ночной рубашке и с револьвером.
3
От неожиданности Гонсалес послушно поднял руки и застыл на месте. В ту же секунду у него вырвали оружие, и кулак Пенкрофта мощным ударом отправил его в дальний угол комнаты. Незадачливый доктор свалился мешком. У Дика вырвался одобрительный возглас.
– Спасибо, сеньор! – с чувством произнес Пенкрофт.
– Я всего лишь выполнил свой долг.
– Боже правый!.. Бен…
Перед ним стояла мать Дика.
Смолоду она, вероятно, была очень красива, однако южанки рано стареют, а перенесенные лишения и беды отпечатались на ее лице морщинами, запавшими глазами и темными кругами под глазами.
– Сейчас не время для душевных бесед. Я покрепче свяжу этого субъекта, а вы подержите его где-нибудь в подвале, покуда я не вернусь из Равиана. Необходимо найти этого Пипо!
– Не ходи! – в ужасе прошептала женщина.
– Я должен! Главное, стерегите этого человека! – Он перевел взгляд на Дика. – Сеньор! Надеюсь на вас. Будьте начеку, и оружие все время держите наготове.
– Будет сделано, не сомневайтесь, сеньор!
– По рукам!
Гонсалеса связали, заткнули ему рот кляпом и оттащили в подвал. К тому времени, как Пенкрофт поднялся наверх, женщина слегка привела себя в порядок и сейчас наспех расчесывала волосы. «Интересный народ эти женщины, – подумалось Пенкрофту. – Даже в моменты крайней опасности заботятся о своей внешности». Почему, скажем, ему самому в голову не пришло, что, может, вид у него взъерошенный?
– Бен!.. Я и мечтать не смела, что когда-нибудь увижу тебя!
– Что тут такого особенного?…
– Мне не следовало бы разговаривать с тобой, но тем не менее…
– Нельзя принимать так близко к сердцу ошибки молодости, – ответил он, впрочем, без особой убедительности.
– Как ты можешь говорить такое, Бен?! – Женщина дрожала всем телом. – Знай, что Паоло – мой брат. А полицейские обнаружили его мертвым в доме по соседству с нами.
– Гибель его не останется безнаказанной! – высокопарно произнес Пенкрофт и повернулся было уйти.
– Я вовсе не жажду крови, – прошептала женщина.
– Убийца должен получить по заслугам! – не сдавался неумолимый Пенкрофт.