Выбрать главу

Я положил книгу на соседнее кресло и приготовился выйти.

Но он взял книгу и поставил ее на место.

— Простите, — сказал он, — у нас так заведено: книги, стоящие на этажерке для того, чтобы тому, кто отдыхает или еще почему-либо находится здесь, было при случае или желании что почитать, — книги эти после чтения ставятся на место, чтобы комната сохраняла подобающий ей вид.

Затем он отворил дверь и, пропустив меня вперед, пригласил пройти в знакомую мне столовую.

Когда мы туда вошли, я увидел на прекрасной, белого полотна скатерти только один прибор и рядом с ним на столе варенья, вино, воду и хлеб, а также сосуд с колотым льдом для вина. Своего мешка и своей вырезанной в терновнике палки я не увидел, но шляпа моя лежала на прежнем месте.

Мой провожатый вынул из кармана своего платья серебряный, как я предположил, колокольчик и позвонил. Тотчас появилась служанка и принесла жареную курицу и чудесный, в красных крапинках, кочанный салат. Мой гостеприимец предложил мне сесть и приняться за еду.

Такое любезное приглашение нельзя было не принять. Хотя я в самом деле сегодня уже поел, было это до полудня, и от ходьбы я успел снова проголодаться. Поэтому я отдал должное угощению.

Хозяин подсел ко мне, но ни есть, ни пить не стал.

Когда я, покончив с едой, положил вилку и нож, он предложил мне пройти в сад.

Я согласился.

Он снова позвонил колокольчиком, веля убрать со стола, и повел меня в сад на сей раз не тем коридором, через который мы вошли, а другим, с полом из обыкновенного камня. Теперь на его седых волосах был ажурный чепец, какие надевают на голову детям, как бы ловя их локоны сеткой. Когда мы вышли наружу, я увидел, что, пока я ел, солнце перестало светить на дом, оно было закрыто стеной грозовых туч. Сад, как и всю местность, покрывала теплая, сухая тень, всегда возникающая в таких случаях. Но за то время, что я был в доме, стена туч мало изменилась и не обещала скорого начала дождя.

С первого же взгляда я убедился, что сад за домом очень велик. Но это был не такой сад, какие обычно бывают позади или возле дач горожан, где сажают неплодоносные или разве что декоративные кусты и деревья, а между ними устраивают газоны, песчаные дорожки, холмики и клумбы, нет, этот сад напомнил мне родительский, при доме в предместье. Обширное пространство было отдано здесь фруктовым деревьям, которые, однако, оставляли достаточно места, чтобы между ними могли расти плодоносные или предназначенные лишь для цветения кусты и успевали созревать овощи и распускаться цветы. Цветы росли отчасти на отдельных грядках, отчасти служили ограждением, отчасти находились в таких местах, где могли предстать в полной своей красе. От подобных садов на меня всегда веяло духом домовитости и полезности, тогда как другие, с одной стороны, не дарят дому никаких плодов, а с другой — не суть и лес. Что цветет в пору роз, то цвело и благоухало, и поскольку на небе висели тяжелые тучи, все запахи были еще острей и сильней. А это опять-таки предвещало грозу.

Близ дома находилась теплица. Но с дороги, по которой мы шли, видна она была не в длину, а в ширину. И эта сторона теплицы, частично скрытая кустами, тоже была одета розами и походила на розарий в миниатюре.

Мы шли через сад по просторному проходу, сначала ровному, потом с плавным подъемом.

В саду тоже розы главенствовали. Либо где-нибудь в подходящем месте стояло отдельно деревце, либо по разным направлениям тянулись живые изгороди, либо попадались целые участки, где розы находили особо благоприятные условия для роста и могли радовать глаз. Группа очень темных, почти фиолетовых роз была ограждена изящной решеткой, то ли выделявшей, то ли защищавшей ее. Все цветы, как и перед домом, поражали чистотой и ясностью форм, даже листья отцветших казались еще мощными и здоровыми.

По поводу последнего обстоятельства я сделал какое-то замечание.

— Разве вы никогда не видели старых женщин, — сказал мне мой провожатый, — которые в молодости были очень красивы и долго сохраняли свою красоту? Они подобны этим розам. Даже если лицо у них все в морщинах, оно остается прелестным, и цвет его приятен и мил.

Я ответил, что никогда еще не замечал этого, и мы пошли дальше.

Кроме роз в саду были и другие цветы. В тенистых местах видны были целые грядки аврикул. Они, правда, давно отцвели, но их крепкие зеленые листья свидетельствовали о хорошем уходе. Кое-где попадались одиночные лилии, а в горшках на особой подставке с приспособлениями для защиты цветов от солнца красовались мощные гвоздики. Они еще не расцвели, но по сильно набухшим почкам видно было, что цветы выйдут превосходными. На подставке стояли, по-видимому, только отборные экземпляры: когда мы прошли немного дальше, я увидел рассаду этих цветов на длинных, далеко уходящих грядках. Вообще же здесь росли обычные садовые цветы, одни на грядках, другие на отдельных площадочках, третьи в виде бордюра. Особое предпочтение отдавалось, по-видимому, левкоям: их было множество, большой красоты и самых разных видов. Их аромат приятно веял в воздухе. Даже в горшках видел я эти цветы ухоженными и расставленными по благоприятным местам. Какие тут были луковичные растения, гиацинты, тюльпаны и так далее, я определить не мог, ибо время цветения этих растений давно прошло.