— Вы открываете новое направление.
— Люди уже многое тут узнали. Лучшие знатоки погоды — насекомые и вообще мелкие животные. За ними, однако, гораздо труднее наблюдать, потому что их нелегко найти, когда это нужно, и потому что не всегда легко понять их действия. Но от мелких животных часто зависят крупные, чью пищу они составляют, и действия мелких животных имеют следствием действия крупных, за которыми человеку уследить легче. Правда, тут появляется промежуточное звено — умозаключение, — при котором опасность ошибиться больше, чем при непосредственном наблюдении, когда факт как бы сам говорит за себя. Почему, например, перед дождем квакши опускаются вниз, ласточки низко летают, а рыбы выпрыгивают из воды? При частом повторении наблюдений и тщательном сравнении опасность ошибиться, естественно, уменьшается. Но все-таки самое надежное — стаи мелких животных. Вы, конечно, слышали, что пауки — вестники погоды и что муравьи предсказывают дождь. Надо наблюдать жизнь этих мелких тварей, видеть их обиталища, смотреть, как они проводят время, узнавать, где границы их распространения, и в чем их счастье, и как они его добиваются. Поэтому охотники, лесорубы и люди одинокие, которым приходится наблюдать эту обособленную жизнь, больше всего смыслят в таких вещах и умеют предсказывать погоду по поведению животных. Но для этого, как и вообще для всего, нужна любовь.
Вот место, — прервал он себя, — о котором я раньше говорил. Вот самая красивая в моем саду липа, я велел устроить под ней удобное сиденье и редко прохожу мимо, не присев на минутку, чтобы насладиться голосами в ее ветвях. Сядем?
Я согласился, мы сели, над головами у нас действительно слышно было жужжанье, и я спросил:
— А сами вы занимались таким наблюдением за животными, как вы сказали?
— Наблюдение, собственно, я своей целью не ставил, — отвечал он. — Но поскольку я долго жил в этом доме и в этом саду, кое-что накопилось. Из накопившегося выстроились выводы, а выводы эти опять-таки подталкивали меня к наблюдениям. Многие люди, привыкшие глядеть на себя и на свои устремления как на центр вселенной, считают такие вещи мелкими, но для Бога это не так. Вовсе не велико то, что во много раз больше, чем наше мерило, и не мало то, для чего у нас и мерила-то нет. Это видно из того, как он одинаково заботится обо всем. Я часто думал, что изучение человека и его поведения, даже его истории — всего лишь другая ветвь естествознания, хотя для нас, людей, она важнее, чем была бы для животных. Одно время у меня была возможность многое из этой ветви узнать и кое-что намотать на ус. Вернусь, однако, к своему предмету. О том, как ведут себя мелкие животные перед тем, как пойдет дождь или выглянет солнце, и о том, как я вообще делаю выводы из их действий, говорить я сейчас не буду, потому что это было бы слишком долго, хоть оно и любопытно. Но могу сказать, что, судя по моему прежнему опыту, ни одно из мелких животных в моем саду не подавало вчера никаких знаков дождя, начиная от пчел, жужжащих в этих ветках, и кончая муравьями, кладущими личинки на заборе моего сада на солнце, или щелкунами, которые высушивают свою пищу. Поскольку эти животные, сколько я за ними ни наблюдал, ни разу меня не обманывали, я заключил, что увлажнение, которое предсказывали наши более грубые научные приборы, не пойдет дальше образования облаков, ибо в противном случае животные это знали бы. А что произойдет с облаками, я точно не знал, я заключил только, что из-за охлаждения, обусловленного их тенью, и из-за потоков воздуха, которым они и обязаны своим возникновением, поднимется ветер, который ночью снова очистит небо.
— Так оно и вышло, — сказал я.
— Предвидеть это я мог тем увереннее, что небо над нашим садом уже часто бывало таким, как вчера, и всегда становилось таким, каким стало нынешней ночью.
— Вы затронули большую тему, — сказал я. — Тут перед нами явление очень важное. Оно снова доказывает, что у каждого знания есть зацепки, о которых часто даже и не подозреваешь, и что нельзя пренебрегать мелочами, даже не зная еще, как они связаны с чем-то более важным. Так, вероятно, и приходили великие люди к свершениям, которыми мы восхищаемся, и так может существенно обогатить метеорологию все то, о чем вы говорили.