Не за необычность этой затеи осуждали люди моего отца; они говорили, что он должен был указать мне полезное обществу занятие, посвятив которому все свое время и всю свою жизнь, я мог бы, когда придет мой час, умереть с сознанием, что исполнил свой долг.
На этот упрек отец отвечал, что прежде всего человек живет не ради человеческого общества, а ради себя самого. И наилучшим образом живя ради себя самого, он и для человеческого общества живет так же. Кого Бог создал наилучшим в этом мире художником, тот сослужил бы человечеству дурную службу, если бы стал, к примеру, дельцом: если он станет величайшим художником, он и миру сослужит величайшую службу, для которой Бог создал его. Это всегда обнаруживается через внутреннюю тягу, которая ведет человека к чему-то и которой нужно подчиняться. Как же еще можно было узнать, кем тебе назначено быть на земле, художником ли, полководцем, судьей ли, если бы не существовало духа, который это говорит и который ведет тебя к тому, в чем ты найдешь удовлетворение и счастье. Бог так уж устраивает, что таланты распределяются надлежащим образом, отчего каждый труд, который надобно исполнить на земле, исполняется и не наступает время, когда все люди — строители. В такого рода талантах заключены уже и таланты общественные, и большим художникам, правоведам, государственным мужам всегда присущи доброчестность, мягкость, справедливость и любовь к отечеству. Именно из таких людей, достигших наибольшего развития своих задатков, чаще всего выходили во времена опасности защитники и спасители своего отечества.
Есть люди, которые говорят, что ради блага человечества они стали купцами, врачами, чиновниками; но в большинстве случаев это неправда. Если их не привело к тому внутреннее призвание, то своим заявлением они лишь скрывают некую худшую причину, а именно — что на свое занятие они смотрят как на средство добывать деньги, имущество, пропитание. Часто они не очень-то и размышляют о выборе занятия, а просто подчиняются обстоятельствам и произносят громкие слова о благе человечества как о своей цели лишь для того, чтобы не признаться в собственной слабости. Есть еще особый тип — всегда толкующих об общественной пользе. Это те, у кого в собственных делах нет порядка. Они всегда попадают в беду, всегда у них незадачи и неприятности, притом по их собственному легкомыслию; и тут сам напрашивается выход — свалить вину за свое положение на общественные условия и твердить, что пекутся они, собственно, об отечестве и что они-то уж все устроили бы в нем как нельзя лучше. Но случись отечеству и в самом деле призвать их, дела отечества пойдут так, как прежде шли их собственные дела. Во времена смут эти люди самые своекорыстные и часто самые жестокие. Но есть несомненно и такие, кого Бог наделил общественной жилкой в особой мере. Эти посвящают себя людским делам по внутренней потребности, вернее, чем кто бы то ни было, разбираются в них, находят радость в их упорядочении, а часто и жертвуют своей жизнью ради своего призвания. Но в то время, когда они жертвуют своей жизнью, будь оно долгим или длись один миг, они испытывают радость. оттого что поддались внутреннему порыву.