В конце концов, забыв про камеру и фотоаппарат, они стали резвиться, как дети, поднимая тучи листьев. Игривость быстро переросла в страсть, и они неспешно занялись любовью на разноцветном ковре из опавших листьев, а солнце зажигало золотые блестки на их обнаженных телах.
– Мне хочется взять тебя как можно больше, – сказала она.
– В этом нет необходимости, Вирджиния. Я здесь и никуда не денусь, – ответил Болтон.
Она почти поверила в это. Переполненная им, переполненная наслаждением, переполненная радостью, она представляла себе, что каждое утро просыпается рядом с Болтоном, что достаточно протянуть руку – и обнаружишь любимого мужчину, а не только подушку.
Приподнявшись на локтях, она стала пристально вглядываться в лицо Болтона.
– Ты голоден? – спросила Вирджиния.
– Ты о еде или о себе? – с улыбкой осведомился он.
– О еде. Мы пропустили обед, а если продолжим в том же духе, то останемся и без ужина, – сообщила она.
– Это жертва, на которую я пойду с радостью, – сказал он.
– Я тоже. – Она поцеловала его в щеку, затем поднялась и привела в порядок одежду. – Тем не менее, если не хочешь растерять свою мужскую силу, тебе следует поесть.
Ей нравился его искренний глубокий смех, нравилось, как он поднимает ее и сжимает в объятиях, как носом трется о ее нос и губами касается ее губ. Сейчас он прошептал:
– А ты хочешь, чтобы я сохранил свою силу?
– О, да, – без колебаний ответила она.
– И для чего, мне хочется знать? – насмешливо допытывался он.
– Если ты такой сообразительный, каким я тебя считаю, ты, возможно, уже догадался о причине, – пошутила она.
– Будь добра, скажи, – не унимался он.
– Для этого… – Она поцеловала его, сначала нежно, но затем так страстно, что у обоих перехватило дыхание. – И для этого… – Она провела языком вдоль его шеи. – И для этого… – Она принялась гладить его грудь, потом ее руки легко скользнули вниз, касаясь живота…
– Это вместо закуски. – Он расстегнул ее блузку и поцеловал розовый сосок.
Она задрожала. Волна возбуждения опять зарождалась в глубине ее тела.
– Разве тебе это не нравится, Вирджиния? – страстно прошептал он.
– Да. Мне нравится все, что ты со мной делаешь, – призналась она.
– Вместе с тобой. Любовь должна быть взаимной, – серьезно проговорил он.
Опять то же самое. Любовь.
– Зачем ты так упорно пользуешься этим словом, Болтон? – тихо спросила она.
– Потому что это – правда, – ответил он, сильнее сжимая ее в объятиях.
Она попыталась высвободиться из кольца его рук, однако он ее не отпустил.
– Пусти меня, Болтон, – потребовала Вирджиния.
– Зачем? Чтобы ты сердилась на меня и еще больше утверждалась в своих ошибочных взглядах? – не сдавался он.
– Мои взгляды не ошибочны! Я могу дать точное определение наших отношений: это страстная интрижка, которая не затянется дольше времени, нужного для твоего интервью, – со злостью сказала она.
– Я отказался от интервью, – внезапно заявил он.
– Что? – она не поняла, о чем он говорит.
– То, что слышала. Я не буду заниматься интервью, – повторил он.
– Но ты должен. Это твоя работа… – она недоуменно глядела на Болтона.
– Я сам выбираю себе работу. А эту решил не делать, – твердо изрек он.
Он отпустил ее, отступил назад и посмотрел Вирджинии в глаза.
– Но ты не можешь так поступить, – она растерянно уставилась на него.
– Поступить как? Любить тебя без оглядки? – В его глазах сверкнула искорка озорства, и он надавил на нее бедром. – Посмотри на меня.
– Ты невозможен, – смутилась Вирджиния.
– Я наполовину апач. Всем известно, что мы любим брать в плен женщин, в особенности таких вспыльчивых, упрямых и своенравных, как ты, – он изобразил дикую ухмылку, обнажив в улыбке белые зубы.
– Я – упрямая? Да я в подметки тебе не гожусь, Болтон Грей Вульф, – в сердцах крикнула Вирджиния.
– Ну почему ты не доверяешь мужчинам? – спросил он.
– Это вопрос из интервью? – осведомилась она.
– Я тебе уже объяснил, что не занимаюсь больше интервью, – очередной раз повторил Болтон.
– Черт возьми, Болтон. Ты должен, – Вирджиния негодовала.