Черные балетки на ноги — хоть на обложку гламурного журнала. Ах Агата, ах, молодец! Трепещи, рыжая тетка! Не совладать тебе со мной!
В результате выбежала из дому совсем впритык. Крикнула Ириске, что обязательно передам привет Патрику. Та в ответ заскулила. Нетактично вышло. Лучше бы мне промолчать. Мучаясь чувством вины, пообещала:
— Завтра вы с ним увидитесь.
Герин подъезд оказался совсем в иной части дома, чем я предполагала. Странное устройство. Общие коридоры, что ли, длинные? Может, я номер перепутала? Нет, все правильно. В ответ на мой звонок из домофона послышался Герин голос.
Поднялась на пятый этаж. Лифт не то что в нашем доме. Новенький, чистенький и бесшумный, хотя, по словам Геры, и ломается. У лифта меня встретил Патрик. Сперва обрадовался, потом потух. Видимо, надеялся, что Ириска где-нибудь обнаружится. Надо было ее взять с собой.
Геракл же сиял, не потухая. И благоухал хорошим мужским парфюмом. Явно готовился к встрече!
— Ну прошу в мои владения.
Мы ступили в просторный светлый холл, в который выходило несколько дверей. С одной стороны находился встроенный шкаф с зеркальными дверцами, они-то и давали ощущение простора и объема. На полу — красивая терракотовая плитка. А посредине — тоже терракотовый перуанский коврик с орнаментом. На стенах — несколько деревянных масок из разных стран.
— Трофеи, — объяснил Гера. — Память о местах, где побывал.
Я кивнула.
— Ну с чего осмотр начнем? — посмотрел на меня он. — С кухни или с гостиной?
— Давайте с кухни, она душа дома. Хотя вы же один живете. Наверное, к плите не подходите.
— Обижаете. Что за распространенное заблуждение. Раз мужчина, значит, готовить не умеет. Между прочим, самые известные повара как раз мужчины. И я очень люблю готовить.
— Никогда бы не подумала! — вырвалось у меня.
— О-о, Агата, у меня есть много скрытых достоинств, — многозначительно протянул он.
Что бы это значило? Приглашение познакомиться с ним поближе?
Мы уже стояли на кухне. Чистота и порядок идеальные! Неужели к моему приходу квартиру выскреб? Хотя, нет. С одного захода, пусть и самого отчаянного, подобного результата не достичь. Это постоянно поддерживаемая чистота. Кухня большая, красивая, элегантная и какая-то очень мужская. Натуральное дерево, металл, мрамор и ни намека на вульгарный пластик. В копеечку ему это обошлось. Видно, и впрямь любит тут находиться.
— Гера, кухня ваша безупречна. Добавлять здесь что-то — лишь только портить. — «Если только меня саму», — пронеслось у меня в голове.
Гера от моей похвалы окончательно расцвел.
— Если честно, я ею горжусь. Мне здесь все удобно.
Когда мы возвращались в холл по коридору мимо ванной, он распахнул в нее дверь.
— Здесь я особых изысков делать не стал.
Действительно, очень функционально: душевая кабина, раковина, стиральная машина. Душевая кабина не из дешевых, с разными прибамбасами.
— И за ванную вам пятерка, — похвалила я.
Из холла мы прошли в кабинет. Книжные стеллажи, плотно забитые самой разнообразной печатной продукцией, кассетами, дисками. Сложной конструкции стол с ноутбуком и принтером, рядом с которыми были разложены в стопки какие-то бумаги. А в углу — монументальное лежбище. Патрик немедленно к нему подбежал и плюхнулся, словно хотел показать мне, что это его личная вещь. Напротив собачьей постели стояло уютное кожаное кресло. На стенах висели старинные гравюры — с видами Москвы и Лондона позапрошлого века.
— Здесь мы с Патриком работаем, а иногда немножко отдыхаем, — взглядом указал Гера на кресло.
— Кабинет серьезного человека, — откликнулась я. — Значит, вы дома работаете.
— Частично, — сказал он.
Опять ускользает! И что за человек мне такой достался. Хотя пока даже и не достался.
Спальня была поделена на гардеробный отсек и пространство, которое почти целиком занимала огромная кровать.
— Та самая? — поинтересовалась я.
Он гордо ответил:
— Она!
— Впечатляет! — Я не смогла сдержать восхищения.
— Рад, что она вам понравилась.
Опять, что ли, намекает? Но он уже отвернулся. Я позволила себе заглянуть в гардеробную. Хорошо иногда быть дизайнером! Там висели только мужские вещи. Ничего женского, даже халатика, не наблюдалось. И в ванной, между прочим, тоже. И комплект полотенец висел один. Беленький. В тон плитке. Наверняка каждый день меняет. Или для меня старался, и все следы присутствия другой женщины убрал?
— И, наконец, гостиная.
Заходим. Тоже мужская комната, как и вся квартира. Шикарные удобнейшие кожаные диваны. На таких развалиться и трубку курить.
Гера, правда, не курит, ведет здоровый образ жизни.
Между диванами расположился низкий журнальный столик из черного дерева с толстой стеклянной столешницей, а на нем — низкая широкая ваза, а в ней десятки мелких кремовых роз.
— Как красиво! — воскликнула я.
Он покраснел.
— Вам нравится?
— Замечательный контраст тяжелой мебели с нежнейшими розами!
Большой телевизор… Так, а где же полки? Нет, здесь все совсем не так, как раньше, стоит. Неужто мебель переставил к моему приходу? Но я ведь обошла всю его квартиру, нигде этих полок нет. Стремясь сориентироваться, подошла к окну. Ничего не понимаю! Окна выходили во двор. К тому же их было два. Может, я видела в телескоп кабинет?
Я пустилась на хитрость:
— А разрешите еще раз на кабинет взглянуть?
— Вам что-то не нравится? — заволновался он.
— Нет, нет, просто одну вещь хочу посмотреть.
Прежде чем он успел опомниться, я уже глядела в окно кабинета. Снова двор. Чудеса в решете!
— Вы чем-то удивлены? — с недоумением поинтересовался стоявший за моей спиной Гера.
— Да, если честно, очень. У вас все комнаты во двор выходят?
— Конечно. Только кухня на улицу.
Но я в телескоп наблюдала стопроцентно не кухню!
— Вам не нравится? А по-моему, очень удобно, — продолжал он. — На кухне я сделал кондиционер, и шум с улицы меня не тревожит. А во дворе у нас очень тихо. Летом вообще окна нараспашку держу.
Ой, как бы ему объяснить?
— Понимаете, Гера, мой дом стоит прямо напротив вашего, и кухня тоже выходит на улицу. И вот я один раз выглянула в окно, а в вашем доме, в окне пятого этажа Патрик сидит. И я решила, что это ваше окно.
— Патрик? — ошеломленно переспросил он. — Да нет у него такой привычки в окне сидеть. А-а! — Он засмеялся. — Все ясно! Она живет в соседнем подъезде, тоже на пятом этаже. И окно действительно на улицу.
То есть он этой рыжей бабе оставляет Патрика!
— Выходит, Патрик гостил у вашей подруги!
— Да что вы! В каких гостях! Какая подруга! Это мама Патрика!
— Эта рыжая женщина? — обомлела я.
Он громко расхохотался:
— Рыжая женщина — хозяйка мамы Патрика. А Патрик на нее очень похож, на маму, в смысле. Вот вы и перепутали.
Какое облегчение! Он не имеет к этой тетке никакого касательства! Кажется, он что-то понял, потому что сказал:
— А вы подумали… — договаривать Гера, однако, не стал и резко сменил тему: — Ну как вам моя квартира? Намечается фронт работ?
Я огляделась. Душа моя вопила: «Да! Ответь: Да! Скажи, что все, абсолютно все нужно переделать. Тогда ты будешь здесь работать целый год, и Гера привыкнет к тебе, и полюбит тебя!» Но язык мой не поворачивался сказать неправду, и я ответила:
— В любой квартире можно переделывать все без конца, но эта квартира идеальная. И вам идеально подходит. Рука не поднимается что-то здесь трогать. Вы так умело постарались. Может, если через какое-то время, — добавила я с надеждой.