Действующие лица согласно законам драмы — положительные и отрицательные. Личности задушенные, утопленные, затоптанные до смерти и избитые плетью, снабжаются обычно темным цветом кожи, несоразмерной физиономией и различными биологическими дефектами. Это главным образом негры, итальянцы, евреи, китайцы и корейцы. Они могут быть также косыми, горбатыми, одноглазыми и ходить на костылях.
Коммунисты внешне ничем особенно не выделяются, разве что блеском глаз, соответствующим их страстной преданности идее.
Естественно, что личности, преследуемые атлетом или красоткой, не возбуждают сочувствия, и нормальный ребенок с удовлетворением воспринимает их уничтожение. Дети не боятся смерти. Смерть перестает быть событием в жизни ребенка. Это еще не столь обыденная вещь, чтобы не возбуждать в нем любопытство, но это простое любопытство, без страха. Ценность человеческой жизни сведена в глазах маленьких читателей комиксов к самому минимуму.
Так раздвигаются границы дозволенного, и в душе маленького человека происходит процесс, последствий которого мы, пожалуй, не можем даже полностью осознать. Ясно одно — человек есть человек; дети в конце концов одолеют это. Раньше или позже в них победит человечность.
Но буквально через день в здешних газетах появляются сообщения: четырнадцатилетний (пятнадцатилетний или шестнадцатилетний), преступник совершил убийство. Соседи в ужасе, учителя заявляют:
«Он был, как все дети. В нем не было ничего особенного».
Родители вне себя от стыда.
«Он был хороший, — рыдают они, — он никого не обижал».
Преступника спрашивают:
— Зачем ты убил?
— Не знаю, — отвечает он, — я хотел посмотреть, как это выглядит...
Границы дозволенного в его душе раздвинулись, перестали работать тормоза.
А началось это совсем просто — ребячьи мечты о геройстве и человеческое стремление выделиться. Да еще восемь часов телевизора каждый день, школа, комиксы, улица. И неожиданно из синеокого любимца, из хорошего ребенка порядочных родителей вылупился убийца; враг с точки зрения общества, сенсация с точки зрения газет, а в сущности — оболтус.
Ничего больше, только оболтус.
Я прочел в «Нью-Йорк геральд трибюн» любопытные статистические данные. Название статьи — «Все меньше книг читают в Соединенных Штатах».
«Американцы — это нация, — пишет «Нью-Йорк геральд трибюн», — которая читает не слишком много книг. Двадцать пять процентов всех взрослых американцев читают одну книгу в месяц. Недавнее исследование Гэллопа показало, что едва тридцать девять процентов людей с высшим образованием читает «немного книг»; только девятнадцать процентов людей, окончивших среднюю школу, и только семь процентов с незаконченным средним образованием заглядывают иногда в книгу».
Это поколение, воспитанное на комиксах за десять центов. Человек привыкает к картинкам, и понемногу у него пропадает желание читать...
Загадочное происшествие в отеле, или ФБР
Сегодня днем у меня пропали брюки от темного костюма. А так как я хожу по вечерам на приемы, это было для меня маленькой драмой. Дело было не в потере элегантности, а в полной невозможности продолжать журналистскую деятельность. Я позвонил горничной Бетти, и она появилась весьма удивленная: наши взаимоотношения не были строго официальными, и звонок использовался крайне редко.
— У меня пропали брюки, — сокрушенно сказал я.
— Как это? — изумилась она. — Что вы хотите этим сказать?
— Я хочу сказать, что у меня пропали брюки.
— Извините, — заявила она, — я вас очень уважаю, но кому здесь нужны ваши брюки? Вы, видно, недооцениваете Америку!
Мы заглянули в шкаф, брюк не было.
— Um Gottes Willen![12] — воскликнула она, — ведь у вас здесь никто не бывает. Das kommt mir ganz misterios vor[13].
Потом мы побеседовали: о жизни вообще, и в частности, о брюках.
— Кстати, — сказала Бетти после краткого колебания, — к вам еще ходит этот радиотехник?
Оказалось, что у меня каждый день портится приемник и ко мне приходит радиотехник. Это было очень странно, ибо приемник работал вполне исправно и я никого не вызывал.
Я отправился к управляющему отелем: так, мол, и так, пропали брюки, а радиотехник приходит совершенно напрасно.
— Он действительно приходит к вам? — спросил меня управляющий.
— Говорят, что приходит, — ответил я.
— Тогда это, может быть, и правда, — заметил он. — Об этом говорят в отеле?
— Об этом говорят в Нью-Йорке, — ответил я, и мы отлично поняли друг друга.