Глава четвертая.
Откуда ты пришел?!
Только через десять дней Олеся Астахова вышла в город. Строго выполняла рекомендации своего друга и наставника. Васильев не рисковал. Чем черт не шутит, пострадавший, вполне возможно, мог оказаться сынком высокопоставленных чиновников. В худшем случае, членом какой-либо группировки или банды. Последнее очень сильно беспокоило переселенца из России. Он чувствовал, что обстановка на исторической родине предков его жены с каждым днем, а то и с каждым часом ухудшалась. Сдавал свои позиции и Штутгарт, который был для него родным. Лет пятнадцать назад город был куда спокойнее и чище. В телефонных будках были толстые книги с номерами абонентов и всевозможных организаций. Не было побитых стекол на остановках, не говоря уже об окурках или кучах мусора.
Беспокоило Ивана Васильева и «многошерстность» населения. Жители города с каждым днем «темнели», а то и «чернели». Иногда ему казалось, что коренных немцев, которым характерен белый цвет кожи, вообще нет. Они куда-то уехали или умерли.
Не испытывал он особой радости и от политики, которую проводили немецкие чиновники в отношении немцев из бывшего Советского Союза. Они делали все возможное и невозможное, чтобы искоренить прежний дух из их душ и сердец. Сотни, тысячи бывших совков бегали по учреждениям и до хрипоты в голосе доказывали, что они были и есть на самом деле немцы. Только немцы из самой большой по территории страны мира. Не тут-то было. Кое-кто из чиновников советских, так и немецких, все еще не верил тому, что было написано в свидетельстве о рождении. Придумывали разного рода бумажки, типа формы 1, которая была в архивах и то не для всех и не везде. За интерес к исторической родине, где родились их предки, не говоря уже о желании уехать туда, многих советских немцев преследовали, изгоняли с работы. Травили на различного рода и толка собраниях.
Еще хуже было тем, кто соизволил жениться или выйти замуж за «иностранца», то есть за русского или немца. На плечи чужака обрушивались дополнительные проблемы. Майор Васильев, как и тысячи ему подобных, постоянно испытывал «неудобства», которые в официальных бумагах не значились. Офицер прекрасно знал, что социалистической Германии ему не видеть, как своих ушей. Причина довольно банальная – его жена по национальности немка. После падения Берлинской стены семье разрешили выезд. И опять проблемы. На исторической родине семью разделили на параграфы. Жена получила параграф 4, муж – 7, сыну достался также 7. Местные власти этническим немцем его не признали, хотя в свидетельстве о рождении он был записан немцем. Русскому мужу трудовой стаж вообще не засчитали, жене признали только на 60 процентов.
Подобная экзекуция коснулась сотен тысяч немцев из бывшего Союза. Мало того. В 1996 году ввели для поздних переселенцев ( и почему они вдруг стали поздними, ведь многие годы ФРГ вообще немцев из СССР даже на пушечный выстрел не пускала) ввели пресловутый тест на знание немецкого языка. Итог оказался поистине трагическим. Многие немцы тест не сдали и в один миг оказались в нищете. В ожидании вызова они все свое имущество продали. В итоге невиданной дискриминации по национальному (политическому) принципу и беспредела тысячи семей российских немцев были разорваны, самые близкие люди оказались по разные стороны границы.
Особенно сильно недоумевала по этому поводу Полина, жена офицера в запасе Васильева. Верующая женщина неплохо знала содержание Библии, где черным по белому было написано о том, что муж и жена должны жить вместе, дети должны принадлежать родителям. Отступление от христианских заповедей бесило женщину. У нее был нервный стресс, когда подобное случилось с ее дальней родственницей.