Из десятка молодых переселенцев или уже родившихся в Германии, Астахова выбрала только двоих. Остальные ее мало интересовали. Из их писем явствовало, что они до сих пор не получили достойного образования, не говоря уже о каких-то либо машинах или особняках.
После прочтения писем Астахова сделала короткую передышку, затем стала звонить. Феликс, родители которого раньше жили в Казахстане, родился в бывшей ГДР. Затем семья переехала во Фрайбург. Его предки сначала быстро нашли работу, потом также быстро ее и потеряли. Относительно молодые люди уже пять лет получали социальное пособие. Их сын также оказался не у дел. Официант одного из ресторанов города получал мизерную зарплату. Угнетало его и социальное положение в обществе. Он несколько раз заверял молодую девушку из Украины в том, что только брак с нею может в корне изменить его жизнь. Невеста во время разговора сослалась на свое нездоровье и положила трубку.
Не прибавил оптимизма Олесе и звонок к Вальдемару, который работал на «Порше». Предприятие находилось в трех остановках от дома, где жил Васильев. Автослесарь получал неплохие деньги. Он и его родители копили деньги, хотели купить дом. Попытку жениха приехать к невесте, Астахова категорически отвергла. Причиной этому было бескультурье молодого человека. За время разговора он пару раз обматерил своих родителей за их скряжничество. Мало того. Из его уст то и дело несся словесный каламбур вперемежку с матерщиной, от которой у невесты вяли уши. Она и на этот раз без всякого сожаления положила трубку.
Почти до наступления темноты Астахова наводила на себе марафет. Сначала приняла ванну, затем сделала маникюр, прическу. Смачно накрасила свои губы и ресницы, подвела брови. Васильев лишь изредка бросал свой взгляд на девушку, которая то и дело металась из комнаты в ванную и назад. Пожилой мужчина ей не мешал. Он прекрасно понимал, что украинка не хотела ударить лицом в грязь перед «западницами». Понимал и то, что его гостья еще до конца не знала причуды немецких женщин. Они в большинстве своем, невзирая на возраст или социальное положение, одевались так, как им заблагорассудиться. Личный или вольный стиль одежды иногда Васильеву импонировал.
Он невольно вспомнил Россию, она пару десятков лет назад в прямом смысле была завалена китайскими пуховками. Были они и в семье Васильевых. Тогда казалось, что большая страна без курток или пальто из сопредельного государства вообще и жить не могла. В Германии переселенцы очень медленно осваивали «вольный стиль одежды». Особенно этому противилась Полина Васильева. Она довольно часто выходила из себя, когда видела женщин с растрепанными волосами или мужчин со щетиной.
Муж, в отличие от жены, куда быстрее смирился с западной модой, хотя своей привычке не изменял. Он всегда был тщательно выбрит и «по-человечески» одет. Его джинсы были чистые и плотно облегали его тело. За свой внешний вид он никогда не беспокоился. Прилежанию и подобной моде мужчину научила армия. Что носили другие, ему было по одному месту. Он вообще не замечал тех, на чьей голове была ушанка или миниатюрная детская шапочка. За свою половинку Васильев также был спокоен. Она никогда не изменяла своей старой привычке. Юбки или дамские костюмы были для Полины первостепенными. Джинсы она надевала очень редко, как правило, во время прогулок по лесу или во время работы на даче.
Часы на городской ратуше пробили десять раз, когда туристка из Украины и сопровождающий ее пожилой мужчина вступили на привокзальную площадь Штутгарта, столицы немецкой земли Баден-Вюртемберг. Астахова сначала намеревалась совершить прогулку по городу в гордом одиночестве. Состояние одинокого человека ей во многом импонировало, особенно в последние годы. Способствовало этому не только отсутствие родителей, но и смерть близкого и самого любимого человека ─ деда. Перед тем, как выйти в город, она вновь повторила свою просьбу. Васильев и на этот раз остался непреклонен. В ночном городе его подопечная была впервые в своей жизни, что могло быть далеко небезопасно.