Знаменитый в то время певец Ибн Джами случайно научился от рабыни в Мекке одной понравившейся ему песне. Затем он отправился в Багдад. В пути он истратил все, что имел, но ему повезло в Багдаде: он какими-то путями пробрался во дворец халифа и попал в большую залу, часть которой была отделена занавесью. За занавесью сидел халиф, а в зале находился известный багдадский певец Ибрагим Маусили, услаждавший халифа своим пением. Ибн Джами заметил, что певец фальшивит и громко поправил его. Тогда присутствующие потребовали, чтобы он спел сам. Он исполнил лучшие свои песни, но слушатели заявили ему, что он поет песни не своего сочинения, а песни Ибн Джами. Тогда он признался, что он и есть Ибн Джами. Халиф потребовал, чтоб он спел что-нибудь новое, еще неизвестное; тогда он запел ту песню, которую слыхал в Мекке. Халифу она так понравилась, что он заставил повторить ее три раза и в награду подарил ему 300 тысяч дирхем.
Другой случай еще более поразителен. Халифу Га-рун аль Рашиду (отцу Мамуна) подарили однажды рабыню исключительной красоты и необыкновенного ума. Халиф в ее честь устроил празднество, на которое созвал и всех своих певиц. Когда его первая жена, Зобеида, бывшая в то же время его троюродной сестрой и гордившаяся своим происхождением, узнала это, она страстно вознегодовала, что он предпочитает ей какую-то рабыню. Она излила свое горе Олайе, сестре Гаруна, которая была известна умением сочинять песни и их исполнять. Олайя тут же сочинила песни, которую немедленно разучили рабыни Зобеиды; Зобеида с Олайей и рабынями (их была тысяча), разодетыми в самые роскошные одежды, ворвались в зал, где пировал Гарун, и спели ему новую песню. Он пришел в такой восторг, что тут же велел все деньги, бывшие в ту минуту в каЗне, принести и осыпать ими певиц. А денег в казне оказалось шесть миллионов дирхем.
Когда Мамун женился на Буран, дочери правителя Савада, иранца Хасана ибн Сагль, отец невесты устроил свадебное пиршество, продолжавшееся сорок дней: кормились как гости, так и прислуга их, а одних гребцов на лодках, привезших гостей, было несколько тысяч. Во время самой свадьбы присутствовавших женщин осыпали крупным жемчугом, а за парадным обедом гостям раздавали лоскутки бумаги, на которых было написано название имения или имя раба, которых хозяин дарил гостям. Но Мамун не остался в долгу. Он с излишком возместил тестю все понесенные им расходы, подарив ему годовой доход государства с провинций Фарс и Ахваз. А доход этот составлял 47 миллионов дирхем. И все эти миллионы, весь этот золотой поток шел в карманы купцов Багдада, Басры и других городов Савада, питая торговый капитал и придавая его оборотам громадный размах. Корабли, груженные произведениями Аравии, Ирака, Ахваза и других частей халифата, шли в Индию, где во многих прибрежных городах основались богатые мусульманские колонии. Оттуда плыли на Малак-ку, на Зондские острова, в Индо-Китай, в портовые города Южного Китая. Обратным рейсом они привозили в столицу ценные грузы: шелковые ткани из Китая, пряности и олово с Зондских островов, перец из южной Индии, ценные породы строевого леса из Индо-Китая, кокосовые орехи с Маледивских островов, драгоценные камни и жемчуг с Цейлона.
Сухим путем шли караваны из Индии вдоль берега Персидского залива, из Китая через степи Средней Азии, через горы Ирана, и все в Багдад. Сюда же привозили благовония, ладан, фимиам из южной Аравии. Тековое дерево для построек Савада, лишенного лесов, слоновая кость, черные рабы привозились морем из Абиссинии, из Занзибара. Из далекой Европы через Александрию или сирийские порты поступали шерстяные материи из Фландрии, оружие из Германии и Италии, строевой лес, особенно корабельный, и, главное, рабы, которых добрые христиане- итальянцы — покупали на римском рынке и перепродавали «неверным».
Предприимчивые арабы пускались в далекие северные страны для продажи товаров своей страны и закупки мехов и других ценных заморских продуктов, а также рабов. Мы видим их на Волге в царстве хазар и болгар, мы встречаем их на берегах Балтийского моря, в городах Германии и южной Франции.
Великолепные богослужебные одеяния пап, епископов и аббатов богатых монастырей Италии и других государств Европы были плодом кропотливого труда ремесленников Египта, Багдада, Ирана.
Пряности, перец, гвоздика, корица, шафран, мускатный орех, потребляемые в большом количестве богатыми феодалами Европы, попадали туда с Дальнего Востока, проходя через руки купцов Багдада, Басры и других городов Савада.
Богатства, которые наживались ими, были очень велики. Купцы, обладавшие состоянием в несколько миллионов дирхем, не были редкостью:
Не только торговля широко развернулась, мощный толчок получила и промышленность.
В те времена, конечно, не было фабрик и заводов, но в городах процветали ремесла. Многие иранские города еще в старину, до арабского завоевания, славились искусными ремесленниками в различных отраслях промышленности. Некоторые отрасли были созданы арабами. Однако отличительной чертой этой промышленности была работа на двор, на знать, выработка предметов роскоши. Деревня продолжала жить натуральным хозяйством и потреблять собственную продукцию. В городах классовое расслоение было очень резкое, были богатые зажиточные купцы, хозяева мастерских, и была беднота, перебивавшаяся со дня на день, которой было не до покупки промышленных товаров, кроме крайне необходимых.
Одной из наиболее видных отраслей промышленности в империи была стекольная. Арабы застали ее в цветущем виде в Сирии и ввели ее с успехом в Багдаде; выделывали эмалированное стекло, стеклянную посуду с инкрустацией из золота и серебра, литое стекло, из стекла делали фальшивый жемчуг. В Багдаде же выделывались великолепные лампы для мечетей, украшенные надписями, большей частью белые с голубой орнаментацией. Многие вазы были украшены выжженными на них фигурами. Вазы изготовлялись самых разнообразных форм.
Из железа выделывались изделия в самой Аравии, но главным центром производства был Иран, особенно южные его провинции, Керман и Фарс, где металлическая промышленность процветала до прихода арабой. Славились также железные изделия из Ферганы. Специальной отраслью железоделательной промышленности Аравии, а также Савада, была выделка оружия и панцырей. Особенно искусно выделывали панцыри и кольчуги, золоченые, покрытые шелковой материей, позолоченные шлемы и боевые палицы. Из стали выделывались зеркала, так как искусства выделывать их из стекла еще не знали.
Особенно процветала текстильная индустрия; сырьем служили хлопок, который возделывался в Саваде и южном Иране, шерсть, которую давали стада племен, кочевавших в Аравии, в Сирии, в степях Ирана и Средней Азии, а также в горах Табаристана, шелк из прикаспийских провинций, лен из Египта. Выделывались главным образом дорогие, тонкие ткани. Почти каждый город имел свою специальность. Один выделывал парчевые одежды, другой — прозрачные газовые материи, третий — атлас или бархат.
Все эти драгоценные ткани потреблялись в громадном количестве двором халифа, и не только для одежд его семьи и его челяди, численность которой доходила до многих тысяч, но особенно на подарки. Известно, что на Востоке и до сих пор существует обычай одаривать людей, которых хотят почтить, халатами и кафтанами. Этот обычай был уже в полном ходу при Аббасидах, и такие почетные одежды из парчи, из атласа и других дорогих тканей они раздавали во множестве а дни больших праздников, особенно в праздник нового года.
Дорогие материи шли не только на одежды, но и на обивку стен дворцов и на палатки; полы и тахты покрывались коврами, часто шелковыми. Ковровое производство было старинной отраслью промышленности в Иране, а усиленный спрос для двора и придворных в Багдаде довели его до высокой степени совершенства.
На высоком уровне стояло и ювелирное искусство, обработка драгоценных металлов. По моде того времени женщины носили золотые обручи на щиколотках, кольца на пальцах ног и тяжелые браслеты на руках и на шее.
Промышленность работала на роскошь двора и придворных. Торговля велась предметами роскоши для того же двора. Все миллионные доходы государства и высокопоставленных лиц уходили на эту роскошь. На производительные цели не тратилось ничего. Только первые Аббасиды — Мансур и сын его Махди — произвели некоторые затраты на улучшение искусственного орошения в Саваде, запущенного во время гражданской войны, низвергшей Оммайядов, но ведь Савад был самой драгоценной жемчужиной в их короне: из 400 миллионов дирхем дохода государства он приносил около ста. Другие провинции ничего не получали, из них только выкачивали ежегодно миллионы и ничего им за это не возвращали.