Светлана Николаевна вздохнула, взяла в руку, стоявшую перед ней тарелочку, привычным жестом провела по столу, стряхивая невидимые крошки, и поставила тарелку на место.
– Чем он вас, Светлана Николаевна, зацепил?
– Я была очень стеснительная. С парнями не гуляла, все вечера дома сидела. А тут взрослый и симпатичный парень проявил ко мне интерес. Да много ли глупой девчонке надо, чтобы влюбиться? Самое главное – увидела я в его глазах искорку. Бывало смотрю на него, его самого и не вижу, лишь бы глаза Игоря передо мной были, а в них отблеск от того костра на полянке. Говорят, летела как бабочка на свет. Это про меня.
– Мне кажется, вы немного идеализируете Игоря.
– Да, скорее всего, но я эту искорку видела всегда, и когда во взгляде у Игоря злость была, и когда радость, и когда пьяный он был, и когда стал он скатываться всё ниже и ниже, даже у похмельного в потухшем взгляде, я её видела. Вы спрашиваете, чем зацепил меня? Отвечу – я как будто тень его стала. Всегда за спиной, всегда рядом.
За все те годы, что прожили мы с ним вместе, не было и дня, чтобы в душе у меня был покой. Ждала, что бросит меня, что уйдет к другой. Ждала и дождалась.
Женщина вытирает набежавшую слезу, она не смотрит на Человека. Она не видит того, что происходит в комнате, потому что измученное лицо её опущено вниз.
– Когда мы с Игорем встретились в следующий раз, я уже бредила им.
– Бредили? Так сильно влюбились?
– Голову потеряла, как с ума сошла. Дня через два случайно увидела его на улице. В жар бросило, сердце колотится, слово сказать не могу. Предложил он мне вечером погулять. Согласилась. Еле вечера дождалась. Как в лихорадке была. Наконец, вышла из дома. Иду тихо, не торопясь. Пришла к скамейке, где он мне встречу назначил, а его там и нет. Села на скамейку. Встала, прошлась, нет его. Опоздал он минут на десять, а для меня они как вечность тянулись. Стоит передо мной весёлый, глаза горят. Почувствовала, что опять выпивши. Стали мы с Игорем встречаться. Я день хожу как во сне, вечера жду. Увижу его – хоть плачь. Вот думаю, скоро расстанемся. В общем, пропала я.
– Да, первая любовь.
– Первая, вы правильно сказали. Игорь был первым и единственным для меня всю жизнь. Как-то утром меня вырвало от одного только вида яичницы.
– Понятно.
– И мне стало понятно. Поплакала и решила, что не хочу я ребенка. Дура была, ох, какая же дура! Начала я ноги парить в горчице. Не помогает. Вспомнила, как девчонки говорили, что помочь в этом деле может высота, надо прыгать. Приставлю лестницу к стене, заберусь на верхнюю ступеньку и прыг вниз. Опять моим пяткам досталось, не обварила, так отбила. С Игорем встречусь, молчу, думаю вдруг получится избавится от ребенка, зачем ему говорить тогда. К середине август уже подходит, я есть не могу, тошнит постоянно. Испугалась, что мать заметит, скандал будет. Как-то вечером на той самой полянке стал он приставать ко мне с ласками, я не выдержала и призналась, что беременна. Он переменился сразу, насупился, смотрит в сторону. «Доигрались». – говорит. Я голову опустила, глаза не поднимаю на него, боюсь, что уйдет. Он спросил: «Пробовала избавиться от ребенка?» Я заплакала. «Пробовала, – говорю, – не получается». Он подумал и предложил мне: «Ложись на землю, согнись я тебя в живот ногой ударю, потерпишь, зато наверняка получится.»
– Вы согласились?
– Нет. Я ведь не зверь! Так мне стало стыдно, что я своё дитя усердно стараюсь убить, что развернулась и домой пошла. Игорь остался. Дома матери все рассказала. Она сразу вопрос мне:
– С кем спуталась?
– С Игорем Беловым. – отвечаю.
Ох, как же она меня ругала, как только не называла.
– Нашла с кем, идиотка! Он же непутевый, и пьет и бьёт и бабник известный, жизнь себе сломала, сама ещё ребенок, семнадцать годков всего, ему-то что, потешился и «гуляй Вася».
– Неправда, – говорю.
– Да он с первой женой развелся только потому, что руку на неё поднимал.