Партизаны дали залп; косматая голова нырнула вниз, и звон оборвался.
Церковь начинало охватывать пламенем.
Вдруг с железным воем широкая церковная дверь распахнулась и оттуда вырвался гул человеческих голосов…
Партизаны, лежавшие на площади, начали по одному подниматься на ноги, все еще держа винтовки на изготовку…
Глава 27
Многолюдно и торжественно открылось утреннее заседание первого чумаловского волостного съезда Советов.
Школа была украшена хвоей и маленькими красными флажками. В самой большой комнате на подмостках стоял красный стол; позади него висел на стене в темненькой самодельной раме, обвитой хвоей, портрет Ленина. В обе стороны от него склонились два красных знамени.
Депутаты заняли почти все скамейки, расставленные в два ряда. Гости, пришедшие из села и приехавшие из других деревень, сидели на задних скамейках и стояли позади них, в проходах и около стен и между скамей. Большинство депутатов были мужики средних лет, но были и безусые парни, и седобородые лысые старики. Депутатки сидели на первых скамейках, занятых ими с раннего утра.
Много было и чумаловских женщин. Они пришли на торжество принаряженные; их поношенные платья и кофты синего, бордового, желтого и малинового цвета ярко выделялись среди серых солдатских гимнастерок, шинелей и полушубков. И головы баб, повязанные темненькими и белыми платками, выделялись между заросших и взлохмаченных мужичьих голов.
Сразу после выборов президиума Капустин, занявший место председателя, окинул взглядом ряды мужиков, дымивших трубками и цигарками, взглянул на окна и сказал:
— Нда-а… начадили густо! Товарищи, которые у окон, открывайте все настежь!
Окна распахнулись. В них сейчас же просунулись головы ребятишек.
Опираясь руками на красный стол и раскачиваясь взад-вперед, Капустин заговорил в напряженной тишине переполненной народом школы:
— Сначала, товарищи, надо нам установить повестку дня, то есть: в каком порядке будем мы слушать доклады — что сначала и что потом. А после приступим к самим докладам и…
Но не успел он закончить, как с передней скамьи сорвался и перебил его голос Маланьи:
— Не согласны, товарищ Капустин!
И тотчас, точно по команде, раздались возгласы женщин-делегаток:
— Не дадим!
— Не допустим!
Ошеломленный председатель даже раскачиваться перестал. Стоял, смотрел растерянно на кричавших женщин и недоуменно спрашивал:
— В чем дело? Что такое? Кого не допустим?
Делегатки кричали:
— После докладайте…
— Не допустим!
— Вожаков сначала выбирать!..
Капустину показалось, что он понял баб.
— Нельзя, товарищи женщины, — сказал он, усмехаясь в темные усы. — Обождите! Сначала утвердим порядок дня…
Бабы кричали, перебивая его:
— К жабе твой порядок!
— Вожаков выбирайте!
— Вожаков!
Капустин пожал плечами.
— Каких вожаков? В чем дело, товарищи женщины?
Громче всех выкрикивали Маланья и Параська белокудринские, сидевшие на первой скамье против стола:
— Сначала властей надо выбирать!
— Вождей выбирайте!
Тут уже со всех сторон дружно закричали женщины:
— Вожаков!
— Начальство!
— Выборы!..
Все еще не разобравшись толком, чего хотят женщины, Капустин крикнул, покрывая бабий галдеж:
— Товарищи женщины! Будьте же гражданами, соблюдайте революционный порядок! Берите слово! Кто-нибудь из депутаток, из женщин.
На подмостки к столу вышла Маланья в своей неизменной шинельке и в шапке. Толкнув пальцем под шапку выбившуюся прядь волос и отерев рукавом пот со лба, она взволнованно заговорила, обращаясь к президиуму:
— Вот, товарищи, послушайте нас. Сами знаете, есть здесь бабы, которые депутатами выбраны, а многие так приехали. У каждой ребятишки, работа дома брошена. Нельзя держать детную мать до конца съезда. Посудите-ка хорошенько! Хозяева вы или нет?
Она остановилась и вопросительно смотрела на мужиков, сидевших в президиуме.
— В чем же дело? — спросил улыбающийся Капустин. — Кто их держит? Если не выбраны на съезд, пусть себе едут домой.
Депутаты, сидевшие на скамейках, тоже засмеялись:
— Силой никто не держит!
— Пусть едут!..
Маланья повысила голос, обращаясь уже к делегатам, сидевшим на скамьях:
— Нельзя так, товарищи! Не дело! Мы, бабы, такие же гражданки! Вместе с вами мучились, вместе с вами Советскую власть добывали. Пролита и наша, бабья кровь в этом деле.