Оказалось, что это — наш летчик, сбитый немцами. Он пожил у нас несколько дней, потом исчез и больше о себе знать не давал. Однажды смотреть пленных пошла наша соседка Мачульская. Ей удалось в колонне узнать своего родного брата. Он был ранен, истощен. Сестре удалось вызволить его и привести домой. До войны он жил рядом с нами на Мало-Пушкинской улице, а его сын — Женя учился в моей школе. Мачульские до революции были очень богатыми людьми, а в советское время работали как все… В Заднепровье до сих пор есть Мачульская роща. После выздоровления Мачульский стал помощником бургомистра Смоленска, Меньшагина. Об их деятельности я ничего не знаю.
После освобождения Смоленска нам приходилось несколько раз менять место жительства. Одно время даже жили в крепостной башне, потом в бильярдной, что стояла в парке, возле озера, а Роза осталась в бараке. Свою площадь мы отдали ей. Роза устроилась в штаб Красной Армии машинисткой, где и проработала до ухода на пенсию. Я пошла в седьмой класс вечерней школы, днем работала в госпиталях, а жила с бабушкой в парке.
Еврейская девочка Роза Розова, будучи в оккупации, переносила ни с чем не сравнимые душевные муки, страдания и страхи, которые были бы не под силу и взрослым. И несмотря на это, она осталась очень добрым и душевным человеком, преданной и любимой подругой — спутником всей моей жизни.
Умерла Роза в 1993 году, оставив после себя сына, Валерий Анатольевича Розова, хорошего и доброго человека, которого вырастила без отца. Растут и ее двое внучат. Все они уже русские. Раньше факт гибели евреев, попавших в оккупацию, замалчивался. Но Роза успела съездить в Вязовеньковский лес, где был расстрелян ее отец, и где русские и немногие оставшиеся в живых смоленские евреи каждый год, 15 июля, у памятника, отмечают очередную дату трагической гибели смоленских евреев и русских, лежащих в одной могиле.
Я адресую свой рассказ не только молодым и старым евреям, которых в Смоленске становится все меньше, но и русским, с которыми евреи веками мирно жили, чтобы все знали и поминали безвинно погибших во время войны людей, чтобы подобное не повторялось».
Судьба спасенной девочки
Записал И. Цынман
До Великой Отечественной войны Богарад Анна Израилевна вышла замуж за русского Корнеева Алексея Васильевича. В 1936 году у них родилась дочь, которую назвали Аллой. Жили они в центре Смоленска, возле больницы «Красный Крест».
Воспитывали Аллу в достатке, мать работала буфетчицей в ресторане, на хорошей работе был и ее отец. Так случилось, что война застала их в городе. Анне Израилевне удалось исправить паспорт, она стала русской, а отчество — Михайловна.
С приходом оккупантов Анна Михайловна устроилась к ним на работу в столовую. Дочка Алла была с матерью и отцом.
Все было бы терпимо, но кто-то из соседей выдал мать, и ее забрали в гестапо, откуда она не возвратилась. Алексею Васильевичу в гестапо объявили: «жену не ждите и можете жениться на русской или украинке». Случайно Аллу не тронули и о ней забыли.
За пятилетней Аллой стала присматривать соседка Анны Израилевны — бабушка Ирина Корнеевна Зарубина. Но долго Алле в Смоленске оставаться было опасно. Боясь, что и ее выдадут как еврейку, Ирина Корнеевна отвела Аллу к своим родственникам в деревню Станички, что в 5 км от Смоленска, в семью однофамильцев Корнеевых Марфы Даниловны и ее дочери Екатерины Андреевны. Муж Марфы Даниловны Андрей Иванович был больной и в 1942 году умер.
Аллу выдавали за внучку Ирины Корниловны Зарубиной. Пятилетнюю девочку предупредили, чтобы она о себе и своей матери никому ничего не рассказывала. С большой болью и тревогой маленькая Алла переносила утрату матери и, по сути, потерю отца. Она стала замкнутой. Замученная насмерть мать всегда оставалась в ее маленьком сердце.
С освобождением Смоленска Алла вернулась к отцу, а Ирина Корнеевна Зарубина продолжала за Аллой присматривать.
Вскоре в семье Аллы появилась мачеха. У отца появились другие дети, и Алла стала никому не нужной. Лет восемь она училась в школе, а потом все пошло через пень-колоду.
Дальнейшая жизнь у нее не сложилась ни с получением образования, специальности, ни с работой, ни с замужеством. Большую часть жизни она работала няней в детском саду. Сейчас Алла Алексеевна Корнеева живет в Смоленске одна. Пенсия у нее маленькая, нет ни детей, ни родных. Из людей, спасавших Аллу, осталась в живых только Екатерина Андреевна.