…После рождения ребёнка она долго не могла прийти в себя, и не то, чтобы не верила, просто привыкнуть не могла, что уже не одна. Поначалу, глуповато улыбаясь, долго смотрела на спящее создание, не понимая, что с ним делать и с чего начинать. В голове было неожиданно пусто – ни одной мысли, поэтому она тупо стояла возле кроватки, в которой лежал новорождённый, и ждала. Чего ждала, она тоже не знала.
Внезапно живой комочек пошевелился, открыл глаза, и тут же снова закрыл их, засыпая. Странно, но после этого всё стало на свои места, а ещё через несколько минут, с удивлением разглядывая тонкие блестящие волосики на голове, идеальные завитки розовых ушек, аккуратную кнопку носа со светлыми точками под прозрачной кожей, она завидовала сама себе: «Е-моё! Неужели это чудо – моё?!» Это было так здорово, что от удовольствия она рассмеялась. И в это самое время, как по команде, ребёнок открыл рот и громко закричал.
– Шш-ш! Шш-ш! – все ещё смеясь, зашипела она без понятия, как успокоить орущий свёрток.
– А ты покорми его, он и замолчит, – посоветовала проходящая мимо санитарка. – Они орут, когда голодные.
«А ведь и правда, голодный!» – согласилась она, удивляясь, что сама до этого не додумалась, вспомнив, как перед родами дневала и ночевала в холодильнике. Не теряя времени, быстро помыла грудь, сцедила несколько капель в раковину, подхватила на руки заходящееся в крике вишневое создание и затолкала ему в рот сосок.
Крик моментально прекратился. Следующие пару минут было слышно только усердное сопение. Насытившись, ребенок совсем не по-детски срыгнул, затем зевнул, обнажив на мгновение нежно-розовое нёбо, и смачно выпустил изо рта несколько молочных пузырей.
– Помой и смажь зеленкой, – раздалось из коридора.
От неожиданности она вздрогнула. Санитарка так же быстро исчезла, как и появилась, и вопрос о том, что помыть, а что смазать, повис в воздухе. Доверившись интуиции, ещё раз помыла сосок, потом, немного помедлив, щедро намазала его бриллиантовой зеленью.
– Перепеленай.
На этот раз она не испугалась – привыкла, наверное. Всякий раз, проходя мимо открытой двери палаты, пожилая женщина роняла несколько слов. Как ни странно, эти скупые советы, сделанные между прочим, были намного ценнее и важнее, чем все практические занятия в женской консультации с использованием кукол, и изученные ею блоги в интернете, вместе взятые.
Живой свёрток – тугой и ладненький, мирно посапывал в своей кроватке. Будить его не хотелось, но, малость поразмыслив, она аккуратно, стараясь поменьше тормошить малыша, распеленала его. Освободившись от пеленок, он тут же, как на пружинках, согнул в коленках ножки и поднял вверх крохотные кулачки полусогнутых ручек.
– Мальчик. Мой, – произнесла она вслух удивленно. – Мой мальчик. Надо же – мужик! Маленький ещё, мелкий, а уже – мужик. Мужичок!
Сделанные выводы понравились ей не менее предыдущих, и, забыв, к чему привел её недавний смех, она снова счастливо рассмеялась. «Мужик» на секунду замер, будто прислушиваясь к её словам, лениво приоткрыл глаза, но кричать не стал, просто шевельнул животиком и… выдал на-гора прозрачную струйку.
От неожиданности она не сразу поняла, что под тёплый фонтан попали не только описанные, но и только-что приготовленные ею сухие пелёнки, и даже пеленальный столик. «М-да, таки мужик! Природа!» – притворно-обиженно вздохнула, подкладывая под дитя сухой край.
Завернуть человека, даже маленького, в кусок ткани, оказалось делом не шуточным – пеленка совершенно не держалась кучи, то и дело норовила расползтись, обнажая по очереди то ножки, то ручки, то животик. Кое-как пристроив ребёнка внутрь на глазах разваливающегося кокона, Тамара сняла пояс халата и туго обвязала им шевелящееся сооружение. Шевеление сразу же прекратилось.
– Ну, ты, мамочка, даёшь! Эт надо придумать – дитя перебинтовать! Учись, девонька.
И снова вовремя подоспевшая санитарка споро разложила на столике свежие пелёнки, аккуратно разгладила их руками, положила сверху уже голенького малыша и запеленала его. На всё про всё у неё ушло секунд тридцать от силы.
– Вот. Поняла?
Она посмотрела женщине в глаза и честно призналась:
– Нет.
– Ничего, научишься, потом поймёшь, со временем, не переживай. Ты – мать, вреда дитю не причинишь. Нюхом будешь чувствовать, что лучше и как надо. Природа! – повторила женщина её недавний вывод.
Верилось с трудом, но другого выхода не было по определению. Оставалось надеяться, что произойдёт это быстрее, чем ребёнок вырастет. А вообще-то в роддоме хорошо – и доктор, и медсестра, и санитарка на месте, помогут – только позови. А еще: пелёнки не надо стирать, и кушать не надо готовить, и убирать не надо, и постель менять… Не жизнь, а рай!