Бабушка долго плакала и ругалась, вспоминая «жизнь свою собачью», «судьбу горемычную», себя «непутёвую» и химкомбинат. Химкомбинату, на котором мама – студентка химико-технологического факультета местного университета, во время летних каникул зарабатывала себе «на прожиток», доставалось больше всего, а всё потому, что прежде оттуда ушёл в последний путь муж бабушки, оставив «супружницу с дитём на руках без средствов к существованию». Сейчас этот «аспид ненасытный» – химкомбинат, поднял руку на святая святых – на дочь бабушки, мать Тамары, что было очень печально и грустно.
Вслед за бедой пришло горе-несчастье – намаявшись-настрадавшись от лютой боли, мама умерла.
А потом… Потом случилось ещё одно горе, и как назвать его, Тамара уже не знала – ушла из жизни бабушка. После смерти дочери она ещё немного держалась, пыталась оставаться «на посту», но, то ли за дочерью истосковалась, то ли с Богом ругаться устала, ни с того, ни с сего замолчала, сникла вся, скукожилась, и однажды, как прежде мама, слегла.
В пару дней бабушка совсем пропала – и лицом, и телом, и голосом. Лежала смирная такая, маленькая, незаметная на огромной кровати, и тихо, безголосо, плакала.
Перед смертью она заговорила:
– Мамка моя, царствия небесного, а твоя прабабка, когда-то сказывала, что бабий круг можно только через семь колен прервать. Знала, что говорит, из тех была, что дом и семью на себе держат – сильная, породистая, покруче любого мужика. Стало быть, Тамарочка, твой это черёд, твоя судьба – седьмая ты у нас, седьмая с тех пор, как мужики в нашем роду не рождаются, одни только бабы. Мужики у нас – приходящие, да и те надолго не задерживаются. Не губи дитё – парень у тебя будет, ему новую линию рода и зачинать.
Тамара ошалело смотрела на бабушку, не понимая, в чем речь, но от расспросов удержалась, причислив слова бабули на смертном одре за горячечный бред, и только после поминального обеда, оставшись в квартире одна, она поняла, что та имела ввиду. В голове у неё будто прояснилось – за заботами о маме, а потом о бабушке, она совсем забыла, к чему могло привести то, что с ней случилось в тёмной подворотне соседнего дома, когда она возвращалась из аптеки с лекарствами для мамы.
Плакать она не стала, правда, и нечем было – слезы к тому времени высохли, просто устало присела за стол, да так и уснула, положив голову на столешницу, а утром собралась с силами и сходила в ту же аптеку. Две палочки теста показали беременность. «Не губи дитё – парень у тебя будет…» – прошелестело рядом.
Она оглянулась, словно ожидала кого-то увидеть в пустой квартире. Ни души. Ни одной живой души. А в голове засел молотобоец. Казалось, он прицельно долбит в одно и то же место, пытаясь пробить в её мозгу дыру. Не отпустило и на работе. Еле дождавшись обеда, отпросилась домой, нашла в ванной аптечку, открыла её… «Не губи дитё – парень у тебя будет…» – снова донеслось глухое, будто из-под земли. От неожиданности она вздрогнула, собранные лекарства посыпались из рук. Не в силах больше терпеть боль, упала на пол и завыла, как прежде выла по ночам…
Ещё не открывая глаз, почувствовала, что половицы под ней слегка дрожат, будто где-то неподалёку идёт поезд или вообще происходит землетрясение. Так было уже однажды – она ещё в школе училась. Сидела себе вечером на кухне, готовила уроки, и вдруг чашки в кофейном сервизе зазвенели, вроде их задели, а потом и под ногами задрожала-затряслась земля. Даже стол слегка закачало, словно на палубе корабля. И мама с бабушкой, которые в соседней комнате находились, то же самое ощутили. На утро из новостей они узнали, что в стране по-соседству случилась беда. Не близко, как бы, а до них донеслось. Так и сейчас – пол мелко-мелко дрожал, только на сей раз, она была уверена, не от природных катаклизмов – в доме кто-то был, и этот кто-то был явно не случайным.
– Проснулась? – услышала она возле себя. – Ну, вот и замечательно. Ничего не болит?
«Бабушка? Пожалуй, нет, не её голос…» – прислушалась недоверчиво. Всё ещё не открывая глаз, отрицательно помотала головой, как вдруг почувствовала, что внизу живота что-то сжимается в тугую пружину.
– Впредь не пугай нас, дорогая. Девочка взрослая, своего ума достаточно – о себе сама должна уметь заботиться, – раздалось ворчливое. – И где же я её потеряла? Главное, только-только в руках держала… А всё эта привычка дрянная – части свои по дому разбрасывать, – продолжал незлобиво зудеть женский голос, передвигаясь по квартире. – Ладно уж найти, посмотреть бы хоть, как она лежит…
Последние слова показались ей невероятно знакомыми. «Где же она их слышала? А ещё – интонация… Её точно ни с чьей больше не спутаешь».