— Счастливы… Теперь мне кажется, что давно было скучно, неинтересно, что я давно потеряла себя… Смешно, мы не любим, а живем вместе, вы любите — и отдельно. Почему?
— Потому что это разные вещи, и они не всегда совпадают. Мне больше не нравится брак, Света, этот социальный институт не для меня.
— Вообще не для тебя?
— Не для меня теперешней, сорокалетней. Конечно, в молодости он нужен: свить гнездо, родить детей, их поставить на лапки. Но потом брак губит любовь, каждодневное общение утомляет, растет раздражение. Все-таки мужчина и женщина — породы разные, кровным родством не связанные. И когда проходит страсть, начинается отчуждение, а деваться некуда… Мы с Андреем все время вместе, разве этого мало? Неужели обязательно вместе обедать и ужинать, считать деньги, покупать мебель…
— А его твой образ жизни устраивает?
— Не знаю, сейчас не до того: мы поднимаем Галю.
— Тебе не кажется, что это эгоистично? У тебя дом, семья, а у него только ты. Тебе не приходило в голову, что он одинок, бесприютен, что заслужил тепло домашнего очага — так, кажется, это называлось когда-то?
— Но ведь всегда считалось, что в браке больше заинтересована женщина, — теряется от такого поворота проблемы Даша.
— В юности да, пожалуй, потому что ей время жить своим домом, рожать детей, а в нашем возрасте он в сто раз нужнее мужчине, — не щадит ее Света. — Ты права, любовь проходит — это уж аксиома, — всегда, не только в браке. Она как жизнь: цветет, взрослеет, становится мудрой, а потом старится и умирает.
— Может быть… Только сейчас я в это не верю, не могу даже представить, что мы разлюбим друг друга. Но если ты, к несчастью, права, то тем более — зачем нам брак?
— Затем, что ничего другого человечество еще не придумало. Только в браке люди остаются друг другу близкими, на смену любви приходит ощущение родства, общности.
— Близкими… Как ты и Женя?
Света молчит.
— Светик, прости!
— Ничего… Знаешь, только не смейся, но он все равно мне родной, мне его жалко, его унижение — как мое…
— Тогда все наладится.
— Ничего не наладится, зато в старости я не буду одна. Вот вспомнишь мои слова лет через десять.
— Да нельзя же делать сегодня то, чего будет не хватать тебе завтра!
— Как раз так люди и поступают. И вообще, ты заметила — любить стало как-то немодно, почти смешно, романы — другое дело…
Обе они замолкают, думая о своем, невидяще смотрят на красные, желтые, лиловые ковры тюльпанов. Даша первой прерывает молчание:
— Вот я против того, чтобы жить вместе, но вчера он уехал, и стало так пусто! Я позвонила, и он сказал, что любит… И о Гале: "Я боялся, что мы ее потеряем…" Понимаешь, "мы"… Это счастье, Света! А если бы он был мужем, он бы никуда не уехал, невозможно было бы о нем соскучиться, стать счастливой от слова "мы". Мне хочется сберечь все это!
— До поры до времени — да, сбережешь, но в конце концов вы расстанетесь, вот увидишь. А в браке он будет с тобой всегда. Помнишь рассказ "Когда боги смеются"? Не искушай судьбу, Даша.
— Но если уйдет любовь, то зачем мне все это? На старость? Болезнь? На черные дни?
— Ты рассуждаешь как двадцатилетняя. Сколько тебе лет, скажи?
Летний ветер летит в окно, шевелит легкие занавески. Только что позвонил с трассы Андрей: "Ты еще не спишь? Я соскучился, Данечка". В соседней комнате уже погасила свет мама, далеко-далеко, на Соколиной горе, видит сны, восстанавливаясь после тяжелой болезни, Галя.
Тихо в доме, тихо на улице, замолчало у соседа радио. Даша лежит, закрыв глаза, и повторяет слова Андрея: "Я соскучился, Данечка". Ну что ж, пусть будет так, как захочет он. Сколько лет она все решала сама — за себя, за маму, за Галю. За них двоих пусть решит Андрей, а она постарается скрыть от него страх перед браком. Даша усмехается в темноте: здорово постаралась жизнь, если невзлюбила брак женщина — извечная его хранительница и опора, если она устала, изверилась. Теперь надежда вся на любовь. На ней одной из последних сил держится перегруженный железом мир, раздираемый враждой, невежеством, эгоизмом и страхом. Пусть она сотворит чудо…
1982–1983