М-да, весна, что ли на меня так расслабляющее действует, или это наша извечная, бабско-Йожская жалостливость не ко времени проснулась?
Так усыпить ее срочно тройной дозой снотворных наговоров! От жалости слабость, а мне сейчас слабой быть никак нельзя! Слабыми в чужих мирах дороги мостят!
Ой, а кто же это у нас на кухне такой нарядный гуляет, я от изумленья едва не споткнулась!
Рубашечка белоснежная, волосы русые с прозеленью по плечам, рубашечку распирающим, шелком промытым рассыпаны…
А зеленые глаза смотрят с тревожным вопросом, мириться я пришла или ссориться?
А вот ни то и не другое! Как с вами обращаться, это я еще по вашему поведению посмотрю, но это раньше я была у вас на положении бедной родственницы. Теперь я баб Йога в тылу врага, и тактика будет соответственная!
– Вия, спрашивает, кормить ее будут? – Счастливо сияет наивными глазками меньшой, и старший, светлея глазами, немедля пододвигает мне стул.
И начинает ловко уставлять стол тарелками и мисками.
Вот давно пора было, так-то! А то на полу кормить собирался! Нет, не забыла я еще про это, я хоть и не злопамятная, но не до такой же степени!
Вилки у них, хоть и двузубые, но имеются, а вот ножей не видать! А куски мяса… ну, когда я в кошачьем облике, то в самый раз, а вот подкрашенными губками аккуратно не поесть!
– Ножика нет? – Спрашиваю в никуда, загадывая, кто из них первый за ножом рванет.
Рванули оба. Но нечто более приемлемое, притащил Талм. Такой кухонный ножище, каким капусту по осени в деревнях рубят. Не все, конечно, до кого механизация дошла, те в комбайне крошат.
Зато Атанчик чего приволок! Свой загадочный то ли топор, то ли кувалду! Нет, не отправила я его обратно! Любопытство мне бы этого в жисть не простило!
Я инструментик из чехла вытащила и обомлела! Красота! Вот бы мне такой на хозяйство!
Что значит, зачем?
Не знаю!
Но, что дома я ему применение бы нашла, точно понимаю! Может просто на коврике повесила, гостей пугать! И то польза!
На что он похож?! Хм. Да ни на что. С одной стороны ровный, как топор, и острый… аж синевой отливает. А с другой закругленный и c зубьями! О, вот ветки в садике старые пилить… хотя, пожалуй великоват… руки уже оттянул. Я топорик аккуратно в чехол убрала и хозяину вернула.
Замечательный говорю, у тебя инструмент, только мне и ножа довольно.
И так он от этой похвалы разулыбался, что я даже загляделась. И что, спрашивается, ходит человек, то есть гном, с мрачным лицом, раз у него такая улыбка в запасе обалденная! С такой улыбкой только в шоу-бизнесе работать, а не лес валить!
Ну, поужинали мы. Сказала я спасибо и в свою комнату уйти хотела… да посмотрела в несчастные глазки меньшого… и не пошла. Вместо этого уколола палец ножом и слизнула алую каплю.
Идем, гном, погуляю с тобой напоследок!
Нет, на улицу мы не пошли, уже стемнело, а подсветки и фонарей вдоль тротуара тут не предусмотрено.
Повел меня сияющий от счастья гном вверх по лестнице. Ну, дошли, вот и верхняя площадка, вон моя комната, вон еще две двери… вон шкаф… эй, гном, и что ты придумал?
Ой, оказывается кое-что интересное! Шкаф открыл, а там лестница на чердак.
У, как интересно! Лезли, пока до люка не добрались, распахнул его Талм, а там…
Дыра прямо в звездную пропасть! Вылезли огляделись… эх, жаль фотоаппарат в мешке, а мешок в том, человеческом облике спрятан!
Небо темно синее, звезды все незнакомые… И так мне грустно стало, хоть плачь. Что я здесь делаю, в этом чужом мире, на чужой крыше, когда у меня своя есть?
Но тут из-за дальней горы краешек чего-то желтого показался… как сливочным маслом по сердцу! Луна! Ты и тут такая же, родимая моя, бабок Йожек первый помощник!
– Вия… ты чего вздыхаешь? На нас обижаешься?
– Нет, глупый гном, луной любуюсь! У нас она точно такая же! Как вы ее зовете?
– Селия.
– А мы свою Селена. Похоже, правда? Расскажи, про свой мир… чего знаешь…
Хитрый гном поближе подобрался, за ушком меня чешет… мррр… пррриятно… и потихоньку рассказывает…
Мир этот Тезар зовут… и еще у всех свое названье есть… мы свой край зовем Дарот, летом живем на стоянках, а зимой перебираемся в город.
– О, – встрепенулась я, – у вас и города есть? А чем вам тут зимой плохо?
– Сюда зимой возвращаются из степи волки и метаморфы. – сказал за спиной голос Атания, и я даже оглянулась, не показалось ли. – У нас с ними соглашенье, мы их не трогаем, а они за это наши дома стерегут. Конечно… приходится после них мыть и проветривать, они в морозы тут ночуют, зато никого чужого близко не допустят! А города наши в горах… там летом женщины да малые дети остаются… ну, еще старики древние. Они надежно укрыты… и скалами и стенами… там женщины в безопасности.
Это значит, здесь они в опасности, перевожу я для себя. А что же тогда те делают… что я на кухне видала? Но Атаний на вопрос вперед ответил, прежде чем я его задать успела.
Сюда на лето приходят те… у кого нет ни детей, ни постоянного мужа. Ну и совсем молодые девчонки, присмотреться, как кто работает, осенью как в город вернемся… у нас пора свадеб…
И тут почти как у нас, киваю я и вдруг замечаю, как из-за вершин деревьев выкатывается голубой шар и споро движется по небу немного ниже луны.
– Ох! Талм! А это еще что такое?
– Это Афель. Она всегда выходит после Селии, но потом её обгоняет и первая скрывается за лесом.
– Что… вторая луна?!
– Ну да. А у вас… только одна?!
– Одна.
Я расстроена дальше некуда, и только ласковая ладошка Талма, гладящая меня по головке, немного примиряет с такой несправедливостью. Только нашла хоть что-то похожее на родину, как на тебе, выкатилось это чудо голубое! Закрываю глаза и, удобно вытянувшись на прогретой за день деревянной крыше, вполуха слушаю рассказ гнома, попутно размышляя про свои проблемы.
А потом голос Атания, рассказывающий про каменные мосты и дворцы гномьих городов начинает расплываться в звездной россыпи мягким туманом, незаметно поглотившим в себя все тревоги и невзгоды ушедшего дня.
Стажерка Марыся.
Ох, и волновалась же я перед вылетом!
Первый раз все-таки.
Лоханусь – и даже стажеркой мне не быть. Так и останусь ведьмой-самоучкой – ни тебе толком порчу навести, ни снять, ни приворожить.
Собиралась я тщательно. И даже про дресс-код не забыла, хотя платье, вообще-то, в последний раз в школе надевала. Все чин-чином: и платье вечернее, и шпильки, и даже косметику прихватила.
А вот лететь в нем – нет уж, увольте. Я уж лучше в левайсиках своих любимых.
Тем более, что мне до начала шабаша не прохлаждаться придется, а транспортные средства бабкёжкинские ремонтировать. У половины девчонок, как всегда, то на метлах прутики перепутались, то педальку газа на ступе заедает, то вертикальный взлет не работает, то режим невидимости сбоит.
Что поделаешь… они с техникой не дружат, а я с колдовством.
Точнее, однобокое оно у меня какое-то получается.
С любой живой тварью или с растением каким договориться могу, и колдовать не надо. Попросить только.
А вот с людьми – ну никак.
Осталась одна надежда – на ковен бабкёжкинский. Если они из меня полноценную Бабу Ягу не сделают, то уж никому другому это точно не удастся.
Вылетела я пораньше, чтоб успеть с работой до шабаша справиться.
А уж метла у меня… моя гордость.
Я ж еще не стажерка даже, метлу взять неоткуда.
Так мне Туся, подружка моя закадычная, свою старую отдала, чтоб до Лысой горы было на чем добраться. Ну а я этой метле такой тюнинг крутой закатила…
Теперь и по городу на ней разъезжать можно – она ж теперь трансформер: хочешь – байк, хочешь – кабриолет. И летает быстрее – спойлеры моего собственного изобретения, это вам не дульки воробьям показывать.