Ринка пошуршала в кладовой своей памяти и нашла что-то похожее среди всяких древностей.
- Конечно, знаю, - уверенно заявила она. - Фараон такой был.
По тому, как кот захихикал, а хихикал он долго, Ринка поняла, что ляпнула что-то не то. Словарем, что ли, обзавестись, сколько можно эти издевательства терпеть?! Может кот вообще во времена этого Архиоптерикса родился (Ринка даже не спрашивала, сколько ему лет), вот поэтому и знает разное, а ей незачем всякими глупостями голову забивать.
Но что касается еды, она кота послушалась, и ужин для домового начала оставлять. Хотя ел он или нет, было непонятно, вроде, и целое все, но может, ему и крошки хватает, кто знает, как они питаются. Может, они вообще не едят, а угощение - дело принципа.
Домовой показался спустя неделю - она как раз вернулась с работы. Сначала приняла его за лилипута - ростом он был с Феликса, если тот встанет на задние лапы. Но увидев, что кот подает ей знаки, старательно кося одним глазом на гостя, а вторым - на печь, догадалась, что это и есть тот самый домовой.
Одет он был в белую льняную рубаху и зеленые штаны, подвязанные веревочкой, - на такой у нее белье сушится, а на ногах вместо лаптей, которые ожидала увидеть Ринка, - обыкновенные домашние тапочки. Глаза - как черная смородина, и короткая русая бородка.
Завидев ее, гость поднялся с дивана и уважительно раскланялся:
- Ну, здравствуй, Дарина Олеговна! Я - Никифор Дмитриевич. Можно просто - Митрич.
- Здравствуйте! - ответила хозяйка. - Так Вы и есть домовой?
- Он самый, - снова поклонился гость.
- Ну, давайте чайку за знакомство? Или чего покрепче?
- Спасибо, мы алкоголя не употребляем, а вот чайку - с большим удовольствием.
Пока Ринка кипятила чайник, Митрич приставил к столу стул, притащил с дивана несколько пуховых подушек и взгромоздился сверху. Заедая чай печеньем, он хитро поглядывал на ведьму, которая прикидывала, как завести разговор на интересующую тему.
- А как вы, домовики, так прячетесь, что вас никто не видит? - зашла она издалека.
- Так опыт у нас богатый, мы в любую щель пролезем при надобности.
- А чем вы вообще занимаетесь?
- Да работы полно! - окинув хату бригадирским взглядом, сказал домовой. - Мышей, пауков гонять, змей не пускать, за скотиной присматривать, чтоб не заболела, дымоход чистить, да следить, чтоб пожара не случилось, вещи пропавшие отыскивать, да много всего.
- И давно ты, Митрич, в этом доме обитаешь?
- А с того момента, как его построили. Раньше в другом жил, да тот сгорел. А до того - в том, который развалился. Мне-то не один век уже.
- А жена у тебя есть?
Митрич засмеялся, от чего его широкие плечи заходили ходуном:
- У домовых-то жен нету, мы все одного пола.
- А как же вы тогда размножаетесь? - удивилась Ринка, и тут же прикусила язык, - ой, такое, наверное, нельзя спрашивать?
- Можно, тут секрета нету. В валенке мы появляемся. Вот купила ты, к примеру, новые валенки, поносила, потом они прохудились, и ты их на чердак забросила, или в сундук. Так вот через год в этой обувке домовенок обнаруживается. А откуда он там берется, мы и сами не знаем. Старый домовик, конечно, приглядывает за ним, обучает хозяйство вести. А потом тот в новый дом уходит.
- А если валенка нету? - поинтересовалась девушка.
- Да, мало их сейчас, - вздохнул домовой, - я слышал, в городах для этого дела сапоги используются, но врать не буду, сам не видел.
- Скажи, а барабашки - это ваши родственники? - включился в беседу кот.
- Да какие там барабашки! Понапридумывают! - насупил брови Митрич. - Обычные это домовые.
- А чего ж они погромы устраивают?
- Люди сами виноваты. Смотрит какой-нибудь сердобольный домовой на скандалы да неурядицы, и от расстройства пить начинает. Ну, а в пьяном виде чего только не натворит. Вот поэтому мы алкоголь и не употребляем. Налей-ка мне, Дарина Олеговна, еще чайку.
Подливая кипяток, Ринка решила, что наступил подходящий момент:
- А как ты, Митрич, смотришь, если мы новую печку поставим вместо старой?
- Ты хозяйка, тебе и решаешь, - ответил домовой, неторопливо пододвигая к себе чашку. - Только если печь плохая окажется - к соседям уйду!
С печником Ринка договорилась быстро, и работа у него тоже спорилась, правда, Митрич был недоволен: не понравился ему мужик, мол, взгляд вороватый, и вообще, печь развалил, всю хату пылью притрусил, глиной стены позаляпывал. Пока шло строительство, он все ворчал, но когда объект был проверен в действии и сдан, он повеселел и сразу же полез в дымоход - обживаться. А Ринка мастером была довольна, работал он быстро, самогона всего лишь чарку пил за обедом, и печка хорошая вышла.