Пока Дарина писала заявление, змеевидная секретарша успела допечатать бумаги, после чего подняла трубку телефона, пошипела туда, и пригласила в кабинет первую в очереди ведьму. Ринка даже прикинуть не успела, долго ли ей ждать, как та уже вернулась, отдала свое заявление, получив взамен пригласительный билет, а в дверь нырнула следующая бабулька.
- Не такая уж и бюрократия, а? - подмигнула секретарша. - Мы - самая оперативная контора.
Когда подошла Ринкина очередь, кабинет оказался пуст. Те же кирпичные стены, что и в приемной, правда, ковер на цементном полу отсутствовал, и стульев не было, зато был плакат на стене, призывающий беречь лес от пожара, и полированный стол, на котором стоял самый обычный почтовый ящик. И еще в кабинете очень интересно пахло. Однажды в детстве Ринка была в почте, ну, то есть, не там, где бывают все обычные люди, которые приходят отправить телеграмму или купить открытку, а прямо внутри, за деревянной стойкой. Она наблюдала, как бабкина приятельница-почтальонша накапала на толстый сверток в желтой бумаге расплавленным сургучом и хлопнула сверху круглой печатью. Вот таким вот горячим сургучом и пахло сейчас в кабинете.
Вообще-то, в подобных заведениях с аномальными явлениями в виде хвостатых секретарш должен бы стоять запах серы. Каков он, Ринка не знала, но наверняка очень противный. А может, на самом деле сера как раз и пахнет сургучом?
Она наклонилась к аппарату и принюхалась.
- Ваше заявление! - потребовал ящик, недовольный Ринкиной бесцеремонностью.
Та отпрянула, потом торопливо пропихнула лист в отверстие, и пока агрегат щелкал, заглатывая его, обошла вокруг стола. Ни проводочков, ни вообще ничего, что бы говорило о возможности использования ящика еще в какой-то роли, кроме сбора писем, она не обнаружила. Разве что он на батарейках или на аккумуляторе? Ну, она же не совсем уж дремучая, в технике хоть краем уха, но разбирается, и знает, что само по себе ничего не работает.
Ящик, наконец, доел заявление и замолчал, Ринке даже показалось, что сквозь неплотно прикрытую щель ее кто-то внимательно изучает. Ей очень захотелось показать язык, но она сдержалась, тем более, что по пути к конторе сжевала горсть смородины, и теперь язык наверняка был синий.
Потом ощущение невидимых глаз исчезло, аппарат тихонько заскрежетал, чихнул и выплюнул из недр листок с жирной печатью и резолюцией "Разрешить".
Шабаш
Хоть Феликс и уверял, что на шабаш больше ни лапой, но увидев Ринкины приготовления, заявил, что он не настолько безответственный, чтоб отпускать ее одну. Правда возникла одна проблема - он категорически боялся летать.
- И как же ты туда попадешь? Может, тебя в посылке отправить? - издевалась ведьма.
Кот страдальчески прижимал уши, опускал голову, прикрываясь лапой, но оставаться дома не желал.
- Ты даже не представляешь, во что ты ввязываешься, - пугал он. - Может, все-таки передумаешь? Я ради тебя на такие жертвы иду - на сумасшедшей метле лечу! Я жизнью рискую!
- Не рискуй, сиди дома.
- Я не могу одну тебя отпустить.
- Ну, тогда давай к метле привяжем корзину, и ты полетишь в ней, как в кабине самолета.
- А держаться я за что буду? А за полетом следить? Это тебя она еще хоть как-то уважает, а меня мигом из этого салона вытряхнет... - Кот замер на полуслове, оценивающе взглянул на Ринку и радостно протянул: - Приду-у-мал. Оно ж ночи уже прохладные, тем более, в небе. И путь не близкий. У тебя такая ветровочка хорошая есть - снизу на резинке. Ты ее наденешь, а я у тебя за пазухой устроюсь и оттуда все контролировать буду. А что - котят так всегда носят!
- Хорош котенок - килограмм пять, не меньше! - задохнулась от кошачьей наглости ведьма. - И почему такие мизерные требования? Может, ты еще и под одним одеялом со мной спать захочешь?
- А что такого? Я же не человек. Ну, был когда-то, так я об этом уже ничего не помню, меня твои прелести вообще не смущают. В смысле - не волнуют. В смысле - не замечаю я их.