— Вы говорите про игру «Четыре в ряд»?
— Он любил дырки. — Мама снова прикрыла рот рукой, но это не имело значения, ее услышали, как и всегда. Мне больно признавать, как часто я становился предметом ее неуместных бесед.
— Ты сказала это. — Папа сам налил шампанского и протянул мне.
Господи, мне необходимо прикончить всю эту бутылку, чтобы забыть вечер.
— Он, — она сделала движение указательным пальцем, — любил. — Ну все, приехали. Еще одно движение. — Дырки. — Последнее слово было произнесено полным шепотом.
Эвери ахнула.
Папа усмехнулся и добил меня:
— Никогда не понимал, как он засунул туда свой маленький хот-дог!
На глаза Эвери навернулись слезы, и затем они все вместе грохнули со смеху, пока я наливал себе еще шампанского.
— Дорогой, — Эвери толкнула меня в бок, — почему дырки? Как ты думаешь, может, это потому, что тебе нравится засовывать вещи… туда, где они никуда не могут деться? И, Пэтти, я спрашиваю это на полном серьезе…
Я ругнулся себе под нос.
— Был ли он вообще любитель отверстий? Ну, знаете, если было отверстие, то он непременно хотел бы туда что-нибудь засунуть, — она на миг сжала губы. — Уверена, вы можете припомнить, что он, возможно, любил каждый день менять эти отверстия?
Мама вздохнула.
— Знаешь, если подумать, он пытался это сделать не единожды, в первый раз…
— Мама! — вскричал я. — Прошу, ээ… извинить нас на секунду. Эвери не взяла свои таблетки для пищеварения, думаю, мы оставили их в машине. Сейчас вернемся.
Эвери нахмурилась.
— Таблетки для пищеварения?
Она встала и извинилась. Я схватил ее за локоть и потащил в противоположном направлении от дамской комнаты к винному погребу.
— ЧТО, РАДИ ВСЕХ СВЯТЫХ, ЭТО БЫЛО?! — вскричал я, моя грудь вздымалась, когда я прижал Эвери к ближайшей стене. Не уверен, был ли я зол или, скорее, смущен.
— Любитель отверстий? — она пожала плечами, хихикнула и потянула за воротник рубашки обеими руками. — Так значит, ты всегда был шлюхой?
Я зарычал.
— Еще никогда за всю свою жизнь мне так сильно не хотелось ударить женщину.
Она скорчила рожицу.
— Посмотри вниз. Мое колено двинет тебя в пах до того, как ты хотя бы попытаешься, а мы не хотим расстраивать Среду твоим бессилием.
— Если я ничего не смогу, то просто проведу день, преследуя тебя повсюду и рассказывая всем, что ты не расчесывала волосы до шести лет, и до семнадцати для тебя приходилось нарезать хот-доги!
— ИМИ МОЖНО ПОДАВИТЬСЯ!
Я ухмыльнулся.
— Возможно, стоит сообщить об этом твоему следующему парню, будет честно — предупредить.
— Ты самодовольный ублюдок! — она сильнее потянула за мой воротник, и, когда наши губы соприкоснулись, воздух между нами наэлектризовался.
— Дерьмо.
Я взорвался прямо на месте, потерял рассудок и обрушился на ее губы.
А затем практически испытал инсульт или оргазм, когда ее язык встретился с моим.
Глава 17
ЭВЕРИ
Жизнь не предоставляла особого выбора при поцелуе Лукаса Торна — это всегда было именно так. Почему наши поцелуи никогда не могут быть романтичными? Включая ситуации, когда мы ходим на нормальные свидания? Где никто не зол, не пьян и не на пороге брака?
Его обжигающий рот сливался с моим, пока пальцы вонзались в мою задницу и хватали за бедра. Его большие пальцы так сильно сжимали кожу, что, вероятно, позже я смогу использовать отпечаток, чтобы разблокировать его айфон, ощущения приятные, даже слишком.
Плохая идея.
Плохая идея.
Целовать Дьявола.
Так держать, Эвери, стони, это же заставит его остановиться.
Мои руки, сучки-предательницы, обхватили его шею, а затем скользнули по груди, а тело эротично терлось об него, когда я углубляла поцелуй.
Лукас на вкус был словно шампанское, его язык вытворял такие движения, что у меня подкашивались ноги и пробегала дрожь до самых кончиков пальцев по всем неправильным местам. Неправильным, потому что это не должно было случиться, не могло! Не только потому, что он мой босс.
Он просто спит с другими женщинами.
НАМЕРЕННО.
И они знают об этом.
Кроме того, он изменил моей сестре!
Я знаю, на что он способен.
Я не хочу быть такой девушкой.
— Стоп! — Я отпрянула, но затем прильнула к нему и поцеловала. Он целовал меня все крепче и крепче, но я снова отступила. — Нет, то есть мы должны остановиться.
— Ага. — Его руки обхватили мою грудь.