— Остаемся, — я взял ее руку в свою, — здесь.
Она подалась вперед.
— Но…
— Похоже, это плохо кончится, — я сменил тему и потянулся за последним куском хлеба.
Она пожала плечами.
— На самом деле ситуация говно. В конце концов, я не обязана защищать твой образ жизни и объяснять, почему ты сидел с другой девушкой. — Румянец снова обжег ее щеки, и она нахмурилась. — Но я бы не хотела, чтобы она видела тебя таким, я просто… хочу сказать, ненавижу тебя, понял?
— Правда? — Сердце замедлило удары в ожидании ее ответа. — Ты действительно настолько меня ненавидишь?
Она моргнула и опустила взгляд на свои руки.
— Хочу.
— Хочешь ненавидеть меня, но не можешь.
Она кивнула.
— Тогда это означает, что я тебе даже нравлюсь?
— Что за школьные шуточки?
— Не могу знать, давно там не был, а вот ты… эй, едва ли лет пять прошло…
Она толкнула меня в грудь. Я схватил ее за руку и прижал обжигающие пальчики к своей шее, и они начали медленно ползти вверх, накрывая щеку.
— Ответь мне на один вопрос, Торн, только честно.
Я вздохнул, тело вибрировало от напряжения.
— Ладно.
Она облизнула розовые губки, а ее ладонь продолжала поглаживать мое лицо, сводя с ума от желания поцеловать ее.
— Почему вы перестали спать вместе?
Разум приказывал солгать.
А сердце — сказать то, что я хотел произнести все эти четыре года.
— Потому что я поцеловал тебя и в тот момент понял, что если я смог целовать семнадцатилетнюю девчонку, с оглядкой на все те глупые вещи, типа подвезти тебя на работу или то, что ты приходила ко мне после расставания с парнем — уже тогда я стал обманщиком. Я считал себя бабником. Еще тогда, Эвери. И я бабник теперь. Просто сейчас я это хотя бы признаю. Когда я был с Кайлой… Единственной, которую я хотел. Была. Ты.
Эвери поцеловала меня.
Я заглушил губами ее стон, зарываясь пальцами в волосы, и обхватил затылок, углубляя поцелуй, посасывая ее язык, пока она пыталась залезть мне на колени.
— Может, — я прервал поцелуй, но тут же потянулся за следующим. — Нам стоит уйти?
Она кивнула и снова поцеловала меня, а когда отпрянула, ее зеленые глаза сверкали. И тогда я понял — эта связь никогда не прерывалась.
Я не должен был целовать ее четыре года назад, потому что это было хоть и хорошо, но неправильно.
Под запретом.
Против правил.
Или даже глупо.
Потому что происходящее между нами было реальным. Самым реальным, что я вообще когда-либо испытывал с другими девушками.
А сейчас?
Меня ничего не удерживало, кроме чувства вины в глубине сознания, говорившего — даже если она отдаст мне сердце, я никогда не смогу отдать ей свое. Не тогда, когда столько женщин легко разбирали его по кусочкам.
Глава 26
ЭВЕРИ
Раньше я высмеивала такой тип девушек.
Которые пускали осторожность по ветру и делали неправильный выбор, а потом ревели над коробкой кукурузных хлопьев, когда в итоге их парень оказывался полным мудаком.
И даже заранее зная, что произойдет в конце, я все равно не могла не сделать такой же глупый выбор.
Поцеловать его снова.
И снова.
И снова.
Пока губы не опухли, а жадные руки не начало печь от щетины на его щеках.
Я жаждала больше.
И, к моему сожалению и отчаянию, так было всегда. И, похоже, всегда будет.
Вот как происходит с пылкими влюбленностями — если тебе повезет, они проходят, и ты находишь кого-нибудь настолько невероятного, что все увлечения становятся смешными, отдаленными воспоминаниями или фантазиями, появляющимися раз в несколько лет после злоупотребления сангрией.
Но мое увлечение Лукасом?
Оно всегда было чем-то большим.
Из увлечения переросло в преклонение, он стал моим лучшим другом. А минута, когда наши глаза встретились в тот судьбоносный день на его диване?
Знаю, это должно было стать чем-то большим.
Если бы моя сестра, удивительная, очаровательная старшая сестра, не стояла на пути. С кольцом на пальце.
Делало ли это меня такой же плохой, как Лукас?
Такой же виноватой?
Означало ли это, что я тоже предательница?
«Нет!» — вопил голос в голове, или это сердце кричало так громко, как только могло? Моя сестра потеряла Лукаса. Игнорировала его. Она не ценила то, что было прямо перед ней, вот их отношения и закончились.
Теперь все иначе.
Я взрослая.
Он тоже.
Нам не требовалось разрешение на то, что уже давно произошло, по мнению остальных.