Но альтернативы не было, поэтому я просто кивнул, и мы пошли.
Зелёная простыня свисала поперёк тела Джейн, закрывая нам обзор всего, начиная с её груди и ниже. На ней тоже была сеточка для волос и больничная рубашка. На один палец был прикреплён кардиомонитор, а в тыльную сторону ладони введена капельница. Я стоял рядом с ней, пока ещё удерживаясь от рвоты, несмотря на всех этих занятых медиков, вид шприцев и лезвий и запах антисептика. Ура мне.
— Не трогайте ничего зелёного, — приказала медсестра. Я не знаю, как её звали. На самом деле, я даже не думаю, что хорошо видел в тот момент.
Я схватил Джейн за руку, моя ладонь, возможно, слегка вспотела.
— Ты что-нибудь чувствуешь?
— Ничего снизу, — ответила она. — Всё будет хорошо.
— Конечно.
— Ты выглядишь не очень хорошо, — обеспокоенные глаза смотрели на меня. — Ты собираешься упасть в обморок?
Доктор усмехнулся.
— Мы не станем поднимать тебя, если ты это сделаешь.
— Что ж это за больница, — пробормотал я, прежде чем сказать более твёрдым голосом: — Со мной всё в порядке. Они вытаскивают твоего ребёнка из тебя или что?
— Не беспокойтесь о нас, — сказал доктор, бросив на меня быстрый взгляд. Хирургическая маска скрывала половину лица, но я думаю, что под ней была улыбка. — Ты просто сконцентрируйся на том, чтобы оставаться в вертикальном положении.
Христос.
— Я в порядке, правда.
Джейн сжала мои пальцы. Проклятие. Я должен был успокаивать её, а не наоборот.
— Ты до сих пор не приняла окончательного решения о том, как её назвать, — я заставил себя улыбнуться. — Ещё не поздно, ты всегда можешь воспользоваться одним из моих чрезвычайно полезных советов.
— Очень любезно, — её красивое личико расслабилось с того момента, как подействовали анестетики, но беспокойство ещё заполняло её затуманенный взгляд. Женщина выглядела будто под кайфом. — Ты что-нибудь видишь?
— Нет.
За пределами той простыни что-то происходило. Вещи, о которых я не хотел знать и определённо не хотел видеть. О чём бы они ни говорили и что бы ни делали, я не обращал внимания. Только Джейн имела значение.
— Ты присмотришь за ней, верно? Когда она выйдет?
— Абсолютно. Разве я не рассказывал тебе о тех книгах, которые читал на эту тему? Я, наверное, более квалифицирован, чем врач.
Её улыбка была мимолётной, но это лучше, чем ничего.
— Я не могу пошевелиться.
— Я позабочусь о ней.
Она глубоко вздохнула, глаза её были на мокром месте.
— Хорошо.
— С тобой всё будет в порядке.
— Всё идёт хорошо, — подтвердила медсестра. — Успокой её, Эрик.
— Само собой, конечно, — сказал я. — О, а как насчёт Вильгельмины?
— Ч-что? — спросила Джейн.
— Или Генриетта. Это хороший вариант.
Её лицо сморщилось.
— Где ты вообще берёшь?
— Не поклонница классики? Может быть, что-то более хипповое? — я потёр костяшки на её кисти подушечкой большого пальца. — Типа Радуга, или Воробей, или Река.
Ответа не последовало.
— Знаю! Как насчёт Лунной Юниты или Дивы (прим. пер. — Лунная Юнита (единица) — придуманное имя, которое означает «Нечто, что обращается вокруг Луны». Имя придумал певец Фрэнк Заппа для своей дочери; Дива — имя ещё одной дочери певца)?
— Ну уж точно нет, — прошептала она.
— Да ладно, это имена дочерей Фрэнка Заппы, — возразил я. — Если это достаточно хорошо для Фрэнка...
— Ты уже видишь её?
— Пока нет, — я сосредоточился на том, чтобы мы оба были спокойны. Вот так, мило и расслабленно. Всё хорошо. — Я действительно думаю, что ты слишком сурова к моему выбору имён для детей.
Медсестра фыркнула.
Джейн выдохнула.
— Я даже не знаю, кто такой Фрэнк Заппа.
— Он один из величайших авторов американской музыки, — сказал я. — Как ты можешь не знать Фрэнка Заппу?
— Не позволяй им забрать её у меня.
Я кивнул.
— Её никто никуда не забирает. Я слежу. Готова услышать всё о величии Заппы?
Она ничего не сказала. Я принял это за «да» и продолжал говорить, говорить абсолютное дерьмо, снова и снова. Оказывается, навыки барменства действительно пригодятся в реальных жизненных ситуациях. У меня изо рта вырвалась чушь, глупые пустяки о роли Заппы в рок-гимне Deep Purple. Я болтал и болтал, теряя счёт времени. Было только профессиональное бормотание медицинской бригады, обеспокоенное и ошеломлённое лицо Джейн и мой собственный фальшиво-весёлый бред. Может быть, прошло две минуты, а может быть, и двадцать. Я продолжал говорить до тех пор, пока в воздухе не раздался раздражённый крик.
— Вау. Она кажется недовольной.
— Она была очень счастлива там, — сказал доктор, всё ещё занятый за простынёй, — но пришло время выйти. Поздравляю, Джейн, у тебя дочь.