– Это потрясающе, – обрушилась она на меня. – Я только что от редактора, она очень довольна, мы снимаем январскую обложку и ставим это интервью темой номера.
– Очень хорошо, – сказала я совершенно спокойным тоном, прыгая от радости по комнате.
– Кстати, как ты считаешь, ты сможешь сделать для нас летний показ мод? Херве тоскует по своему другу из Бразилии, мы думаем, что он скоро уедет от нас. Тогда мы сможем предложить тебе работу в штате, если тебя это интересует.
Лето? Я не могу полгода сидеть без работы!
– Нужно провести съемки для январского номера, – не останавливалась Атланта. – Где-то в Колорадо. В горах. Там много снега. Ты ведь катаешься на лыжах?
Я прыгала по квартире, обнимала Билли и кричала: «Я еду в Колорадо! Я еду в Колорадо!» Я должна была немедленно позвонить Максу и рассказать, какая я счастливая! В Лос-Анджелесе уже наступило утро, можно было звонить, не откладывая.
Его мобильный был переключен на голосовую почту, но я смело позвонила в офис. Сегодня я была неуязвима.
– Прошу прощения, мисс, но мистер Огилви целый день будет на совещании. Если у вас срочное дело, я могу попытаться передать ему ваше сообщение.
– Нет, большое спасибо.
Хорошие новости могут подождать. Все шло просто замечательно, какая разница, днем раньше или днем позже!
Когда на следующее утро меня разбудил телефонный звонок, я сразу узнала голос Натали.
– А, Натали! Привет!
– Я тебя разбудила?
– Нет-нет. Я как раз собиралась вставать.
Интересно, почему никто никогда не говорит: «Да, ты меня разбудила, повесь трубку и позвони мне через час»?
– Как у тебя дела? – продолжала я.
– Замечательно. У нас обоих замечательно. Мы скучаем по тебе. И скучаем по Лондону.
– Не обманывай! Держу пари, что ты сидишь на солнышке и любуешься океаном.
Удивительно, как легко мне удавалось перебрасываться с Натали репликами, игнорируя ее несколько раз повторенное «мы». Что оно значило? Что Макс сейчас рядом с ней? Знает ли он, что Натали разговаривает со мной? У меня закружилась голова.
– Ничего подобного, честное слово. У нас тут гром и молния.
– Мне вас жалко. – Я отметила, что Натали опять сказала о себе во множественном числе. – Что у вас новенького?
– Вообще-то, я позвонила, чтобы узнать, как ты, и еще я хочу внести кое-какие изменения в интервью, которое мы с тобой подготовили.
– А, конечно. Вчера я разговаривала с редактором, они используют твое интервью в январе как тему номера. Правда, здорово?
– Повтори мне, как называется этот журнал?
– «Сливки». Подожди минутку, я только возьму ручку.
Я могла бы держать пари, что она позвонила насчет этого интервью. Наверное, она выдумала несколько льстивых комплиментов, которые якобы сделал ей Ричард, или несколько историй, доказывающих его склонность к женскому полу, и хотела теперь вставить это в статью. Наконец я нашла старый конверт, чтобы записать все это.
– Готова. Диктуй, – сказала я. – Но говори медленно, потому что я не умею стенографировать.
– Сейчас. – Казалось, Натали душил смех. – Понимаешь, я хочу, чтобы ты добавила кое-что о нас с Максом.
Я проглотила комок в горле. Неужели она узнала о нас? Не мог же Макс все ей рассказать?
– Правда?
– Да. Можешь ты написать, что мы очень, очень счастливы?
– Очень, очень счастливы, – повторяла я, с болью в сердце записывая это.
– Потому что у нас будет ребенок.
Я перестала писать и закрыла глаза.
– Господи, это же замечательно, – сказала я, чувствуя, что умираю. – Поздравляю! Я так счастлива за вас! Когда это случится?
– В конце марта. Мне кажется, что это будет через тысячу лет.
– Но это же через несколько месяцев, ты, наверное, уже… Я хочу сказать, что было совсем незаметно.
– Я знаю. У меня и сейчас совсем крошечный животик. Мама сказала, что у нее было так же. Мы сказали ей, когда были в Испании, но она поклялась никому не говорить, пока не будет три месяца.
– Три месяца? – Я лихорадочно считала, но от волнения не могла сложить два и два. – Значит, ты уже была беременна, когда приехала сюда?
– Конечно. Знаешь, все эти женщины, которые рассказывают о своих утренних недомоганиях, по-моему, просто выдумывают. Меня только один раз чуть-чуть тошнило, и я ни разу не опоздала на съемки.
– Какое завидное трудолюбие, – сказала я. Я отсчитывала месяцы по пальцам в обратном направлении. – Значит, ты приехала в Лондон уже беременная, – тупо повторила я. Неожиданно я сама почувствовала тошноту.
– Ну да. Я совершенно точно вычислила ту ночь, когда забеременела. Это было в День независимости, четвертого июля. Макс достойно выполнил свой патриотический долг. – Натали неприлично хихикнула. – Так как, еще есть время, чтобы вставить это в интервью?