- А мы вот тут с Одло и Стефаном разговариваем, - возник вдруг Гарет, - это что же получается, Гершу делают такую же операцию, какую и нам в детстве делали?
- Да, именно такую, - ответил ему Марсель.
- И мы сможем с Гершем на рифл разговаривать, если захотим?
- Сможем, но разговаривать с ним на рифл категорически запрещено. Иначе он научится скрывать свои мысли он нейромозга, также как мы на начальных этапах рифл-общения обучаемся скрывать свои мысли от других.
- Ясно, понятно, - ответствовал Гарет.
- Внимание, Берни, похоже к тебе гость, - сказал Марсель, как всегда, спокойно. По коридору в направлении туалета шел, раздувая обвислые, волосатые щеки, заведующий хозяйством Шерня. Шерня был небольшого роста, шароподобен и неопрятен. Шерстка, доставшаяся куарам от далеких предков и в процессе эволюции значительно поредевшая и замедлившая свой рост, у Шерни была какая-то выцветшая, грязноватая и давно не стриженная.
- Может мимо, - сказал Бернард.
Но Шерня шел в туалет, в руке он нес свернутую в трубочку газету. Зайдя в мужскую половину, он вопреки здравому смыслу прошел к дальней кабинке, в которой сидел Бернард, дернул за ручку - заперто, тогда он прошел в соседнюю и прикрыл дверь со сломанной защелкой.
- Уже кто-то выломал, чтоб их, а мне опять делать, - в справедливом гневе завхоза, тихо выругался Шерня.
Какое-то время он молча занимался своим делом, листая газету, но вдруг свернул ее, посмотрел наверх в сторону Бернарда и сказал.
- Кенар, это ты там?
Трайбы были ошеломлены таким поворотом событий, секунда, в течение которой продолжалось молчание, смогла бы вместить в себя несколько часов напряженных раздумий.
- Не отвечай, - сказал наконец Марсель, в тот же момент он подключился к набуту в комнате управления и включил запись звука.
- А? Ну чего молчишь, уснул что ли? Я знаю, что это ты, мы только двое с тобой любим подолгу сидеть, остальные как-то быстро всегда...
Но Кенар молчал не только в туалете, но и в комнате управления, где до сих пор не умолкал Лайбус Штуц.
- Ну скажи что-нибудь уже, - вырвалось у Одиока и Гарета почти одновременно по отношению к Кенару.
Между тем Шерня начинал обижаться такой невоспитанности своего собеседника.
- Эй! Ты там живой вообще, друг? А может быть там вовсе и нет никого, - сказал Шерня и сам себе засмеялся, тряся пухлыми губами.
- Какой же он толстый, - сказал Гарет презрительно.
Кенар в комнате управления наконец-таки вымолвил нечто вроде полусонного: «Ну да, ну да».
- Есть, - сказал Бернард, услышав образец голоса.
- Пока все равно не отвечай и ноги подожми.
- Уже.
Закончив наконец все свои дела, Шерня свернул газету, положил ее на маленькую полочку на двери, натянул штаны и, уже собравшись было уходить, вдруг встал на цыпочки и попробовал заглянуть в соседнюю кабинку через верх. С равновесием у него было не очень-то, поэтому почти сразу же он опустился обратно на пятки, ничего не увидев. Покрутившись на месте, Шерня взялся руками за верх перегородки, поставил одну ногу на унитаз и тут же услышал недовольный возглас.
- Не надо сюда смотреть, ничего интересного тут нет, - Бернард предупредил вторую попытку голосом Кенара.
- Ах ты плут, а я ведь знал, что ты там! Меня не проведешь, я тут двадцать восемь лет завхоз! А что ж ты не отвечал-то мне?
- Живот болит, говорить неудобно.
- А, прихватило, ясно, - некоторое время Шерня молчал, но выйдя из кабинки и начав мыть руки, заговорил снова: - Слушай, Кенар, а ты как вот, веришь в этих инопланетян? - спросил он неожиданно, трайбы немного опешили от такого вопроса.