Ну и третий этап, как ты догадываешься, я думаю: разумное освоение космоса, исключение случайных, стихийных вызовов, и формирование целей развития самостоятельно на основе мышления.
Деяну вся эта лекция порядком надоела, и он любезно, но решительно попытался уйти.
- Дорогой Арно, я с большим удовольствием послушал бы еще, но прошу меня простить, у меня в лаборатории препарат стынет, я не могу больше терять ни минуты.
- А, ты в лабораторию? Я тоже, пойдем, - Тейнбаум засеменил по коридору вполоборота к Деяну. - Я тебе сейчас расскажу самое интересное: что же будет после третьего этапа, после разумного освоения человеком космоса!
- А после этого еще что-то будет? - с улыбкой удивился Деян.
- Конечно! - вскричал профессор Тейнбаум, и они удалились.
Через минуту к комнате, около которой томились Одиок и Бернард, подошла, даже почти прибежала, молодая и очень приятная на вид девушка. Она открыла дверь и впустила друзей в светлую и свежую комнату, где стояло три больших угловатых кресла, наводивших на мысли о средневековых пытках. Над каждым креслом на гидравлической ноге висел толстый непрозрачный купол около метра в диаметре и с углублением под человеческую голову. Купола эти производили впечатление очень массивное и казались чрезвычайно тяжелыми. Напротив кресел стоял стол с приготовленными инъекционными пистолетами, за столом было кресло управления, а за креслом небольшой шкаф с разным инструментом и препаратами. Девушка назвалась Диной, усадила друзей в кресла и закрепила их головы ремешками, так что повернуть или опустить голову было уже невозможно. С улыбкой пожелав приятного сна, она умелыми движениями сделала уколы. Пока уколы не подействовали, Дина рассказала, что после пробуждения возможны побочные действия препарата: головокружение, потеря цветовосприятия и даже галлюцинации, но все это если и будет, то очень быстро пройдет. Все это она сделала так быстро, что Одиок и рта открыть не успел, хотя очень хотел поговорить с ней.
Через минуту оба друга спали спокойным и глубоким сном. Дина заняла место в кресле управления, в каком-то сосредоточении и спокойствии, словно для молитвы, закрыла глаза и принялась за работу. С легким жужжанием купола над креслами опустились вниз, скрыв лоб и глаза спящих друзей.
Глава вторая
Бернард проснулся от какого-то легкого внутреннего толчка, всплеска, словно где-то в груди его возник и мгновенно распространился по всему телу электрический разряд. Он вдруг смутно припомнил все, что с ним было до этого: светлую комнату, Дину, укол, угловатые кресла, какой-то лекарственный запах. Все это он помнил почти точно, в подробностях, но так, словно это было все же с кем-то другим, будто он узнал обо всем этом из чьего-то чрезвычайно подробного рассказа, и теперь старался пересказать его от своего имени. Подивившись этому ощущению, Бернард заметил вдруг в себе какую-то легкость, энергию, какое-то смутное детское ощущение, что ему даже захотелось встать вдруг и побежать, бежать долго и изо всех сил, и непременно радоваться чему-нибудь, улыбаться.
Наконец он открыл глаза, но вместо светлой и прохладной комнаты, в которой, как ему казалось, он уснул и теперь должен был проснуться, его взору открылась удивительная картина, где играли и переливались друг в друга всевозможные цвета. Какие-то размытые пятна, переходившие из красного в фиолетовый и обратно через весь спектр последовательно и быстро, метались перед его глазами, растекались амебами, растворялись и появлялись из ниоткуда вновь и вновь. Два пятна слева вдруг на секунду остановились, постояли, как будто присматриваясь, но через секунду исчезли, чтобы через мгновение появиться вновь и больше уже не исчезать. От пятен начали расти пять непонятных переливающихся и прыгающих отростков, один маленький и четыре длинных, свисающих вниз неугомонными плетьми. Цвета начинали пульсировать все медленнее и становились бледнее, появились черный и белый, которых раньше не было. Бернард чувствовал всё нараставшее беспокойство и всё никак не мог понять, действительно ли он проснулся или все еще спит и проснется вот-вот.
Наконец пятна стали приобретать какие-то знакомые очертания, а пространство вокруг них начало отодвигаться, тускнеть и приобретать объем. «Люди, человеческие фигуры», - догадался Бернард и начал пристально следить за эволюцией фигур. Они и в самом деле становились все более похожи на людей. Через минуту Бернард уже почти точно мог различать их очертания и контуры комнаты, справа появилась еще фигура, видимо, подошел кто-то еще. Бернард вспомнил, о чем предупреждала перед сном Дина, и почти смог себя успокоить доводами о побочных действиях. К тому же он почти уже мог различить лица стоявших, и откуда-то из глубины начали доноситься звуки, но какое-то подспудное, неясное беспокойство не оставляло его.