— Что включает в себя сделка? — Он сложил свои красивые руки на столе, оставаясь холодным и бесстрастным.
Бернард перечислил список преимуществ, которые включали в себя покрытие всех производственных расходов и полную маркетинговую поддержку, что позволило бы сделать Дом Херста глобальным брендом.
— Кроме того, я приму вас в Федерацию высокой моды, а также обеспечу ателье в Париже, что позволит вам устраивать показы в столице мировой моды вместе с другими великими. Chanel... Givenchy… Dior... и так далее.
Роман, казалось, не был особо впечатлен. С покерным лицом он сделал еще один длинный глоток своего Perrier.
— Что еще?
— Я предлагаю вам базовую ставку в десять миллионов долларов в год и солидный бонус, если продажи превысят наши ожидания.
Кендра вскочила.
— А как же моя зарплата?
— Заткнись! — рявкнул Роман, прежде чем повернуться ко мне. — Моя Бабочка, у тебя есть вопросы?
Глаза Кендры округлились
— Ты серьезно, Роман? Она едва вылезла из подгузников!
Несмотря на ее оскорбление, я так же, как и Кендра, была шокирована тем, что он попросил меня принять участие в этих безумных переговорах. Она бросила в мою сторону очередную порцию кинжалов, пока я с тревогой теребила свой кулон в виде бабочки и размышляла над тем, что спросить. Думай, Софи, думай! На ум пришел только один вопрос.
— Мистер Альтман...
— Papillon, пожалуйста, зови меня Бернардом. — Проглотив вздох, я не позволила его сальному голосу напугать меня. Слова вырывались наружу:
— Бернард, будет ли у Романа творческий контроль?
Взгляд Бернарда перепрыгнул на Херста.
— Все просто. Вы можете делать все, что хотите, но я буду окончательно утверждать каждую коллекцию.
Роман криво улыбнулся.
— Большое спасибо.
Глаза Бернарда загорелись, как фейерверк. Зубастая улыбка Кендры была настолько широкой и яркой, что ослепляла. Французский магнат захлопал в ладоши, как ликующий ребенок, который добился своего.
— Fantastique34! Мы заключили сделку!
Роман допил воду, затем поднялся со своего места.
— Никакой сделки! — Он повернулся ко мне. — Софи, давай убираться отсюда.
Он отодвинул мой стул, в то время как Кендра резко вскочила на ноги. Она была в ярости, ее лицо стало свекольно-красным от гнева.
— Роман, ты что, совсем охренел? Ты собираешься отказаться от ста миллионов долларов?
Самодовольная улыбка изогнула его пухлые губы.
— Ага. Просто смотри на меня.
С этими словами Роман схватил меня за руку и повел из комнаты прочь, оставляя позади ошеломленных Кендру и Бернарда.
— Роман, вернись! — Услышали мы, как крикнула Кендра.
— Je ne comprend pas35, — бормотал Бернард. — C'est tout à fait fou!36
— Чертова французская лягушка, — бурчал Роман себе под нос, пока мы шли к лифту.
— Я думала, он больше похож на черепаху Тутер.
Обхватив меня рукой, Роман раскатисто рассмеялся. Эти звуки задели какую-то струну во мне. Его смех был заразителен, и когда двери лифта с шумом открылись, мы уже оба смеялись так сильно, что стало больно. Слезы катились по моим щекам.
— Роман, не жалеешь? — поинтересовалась я.
— Как пела любимая певица моей матери, покойная великая Эдит Пиаф, «Je ne regrette rien»37. — Он начел петь строки знаменитой песни. Его баритональный голос идеальной высоты отскакивал от стен. Я засмеялась еще сильнее.
Мы зашли в лифт, и Херст, все еще прижимая меня к себе, нажал на кнопку этажа, где был расположен вестибюль. Двери закрылись за нами.
— Давай, Бабочка, выпьем чего-нибудь. И отпразднуем.
Глава 40
Софи
Миновав элегантный и просторный Пальмовый двор, где я мельком увидела знаменитый портрет Элоизы, сопливой девчонки, которая никогда не была одним из литературных героев моего детства, Роман привел меня в легендарную Дубовую комнату, где располагался бар. Он больше не был открыт для посетителей из-за некоего юридического спора, но нам повезло. Темное, богато отделанное панелями помещение было арендовано для какого-то большого праздничного мероприятия. Судя по тому, как вызывающе были одеты посетители, они определенно прибыли из другого города или работали в какой-нибудь технологической компании. Роман, все еще посмеиваясь, настоял на том, чтобы мы присоединились к вечеринке. Кроме того, он был безмерно рад, что тут мы бы точно не столкнулись ни с кем из его клиентов, работающих в стиле высокой моды, которых, скорее всего, можно было встретить за чаем в «Палм Корт» после дня шопинга в Бергдорфе.
— Давай сядем у бара, — предложил он, подталкивая меня к нему. Как и всегда, тот по-джентльменски выдвинул для меня один из зеленых кожаных барных стульев, а затем сел рядом со мной так, что наши бедра соприкасались. Он сидел настолько близко ко мне, что я чувствовала, излучаемое его телом тепло.
— Что ты хочешь выпить? — спросил Роман.
Я разглядывала все сверкающие, похожие на драгоценные камни бутылки, расставленные за барной стойкой.
— Как насчет чего-нибудь французского? Мы можем поднять тост за Бернарда.
— Вообще-то, я собираюсь выпить за тебя, моя блестящая Бабочка. Твой вопрос был идеален. Это единственный вопрос, который я бы задал.
Я скромно улыбнулась, но мысленно дала себе пять баллов.
— Спасибо.
Несмотря на то, что в баре было довольно много народу, Роману удалось привлечь внимание бармена.
— Два «Кир Рояль». И сделайте их с Veuve Clicquot, пожалуйста.
Я понятия не имела, что это было такое, но загорелась, когда бармен вернулся с двумя хрустальными фужерами, наполненными пузырящимся шампанским розового оттенка. Роман поднял свой бокал, и я последовала его примеру.
— К черту французскую черепаху, — произнес он. Затем чокнулся своим бокалом о мой. — За мою прекрасную, блестящую Бабочку. За то, что всегда вдохновляешь меня и заставляешь видеть свет.
Я почувствовала, как мои щеки опалило жаром, что стала розовой, как шампанское, и не только от его комплимента. Близость этого умопомрачительного бога секса заставила меня покрыться мурашками. Мне определенно нужно было выпить. Возможно, парочку бокалов. В предвкушении глотка игристого я услышала, как зазвонил телефон Романа.