Задыхаясь, он прошептал в мою грудь.
— Да, моя Бабочка.
Я обхватила руками его влажное от пота тело и крепко прижала к себе, когда его рыдания присоединились к моим. Катарсические рыдания, наполненные радостью и облегчением.
Словно мы двое были потеряны, а потом найдены.
Глава 45
Роман
Я сжимал Софи в объятиях, ее теплое, невесомое тело доверчиво прижималось к моему. Она крепко спала.
Сегодня ночью я вышел из темного кокона.
Я отправился в полет. С моей прекрасной Бабочкой. Взмыл в стратосферу.
Она освободила мою душу. Дала ей крылья.
Я поцеловал волосы Софи, вдыхая их аромат.
Я так сильно ее любил.
Так чертовски сильно. Но еще не сказал ей об этом.
Уткнувшись ей в шею, я прошептал эти три маленьких слова:
— Я люблю тебя.
Софи пошевелилась, и я не был уверен, услышала она их или нет.
Затем она улыбнулась.
Под одобрительным взглядом Авы я притянул ее ближе к себе и закрыл глаза.
Глава 46
Софи
Секс стал частью нашей жизни. Роман хотел меня так же сильно, как я хотела его. Мы не могли насытиться друг другом. Хотя мне не с кем было его сравнивать, но он — самый щедрый и творческий любовник, которого только можно себе представить. В спальне он был таким же творческим гением, как и в своей студии. Всегда изобретателен, пробовал новые позы, доводил меня до новых высот экстаза. И всегда говорил мне, какая я — красивая, и я всегда смирялась с его словами.
В его поведении произошла разительная перемена. Меркантильный, задумчивый мужчина исчез, его сменил человек полный жизнерадостности. Он постоянно улыбался и смеялся. Общался. Проводил значительно больше времени в своем ателье, работая с мадам Дюбуа и ее командой над созданием коллекции. Моя работа была более или менее закончена, но чтобы он не терял вдохновения, я оставалась рядом с ним, высказывая свое мнение и часто выступая в качестве модели для примерки. Платья от кутюр, большинство из которых все еще находились на разных стадиях завершения, были ослепительны. Каждый раз, когда меня просили надеть одно из них, я смущалась. Но не так сильно, как от его украденных поцелуев, из-за которых я каждый раз взлетала ввысь. Или от наших тайных побегов в его спальню наверху.
В свободное время я вернулась к рисованию на холстах и устроила в углу ателье свою маленькую студию. Втайне начала работу над картиной «Голубой морфо», которую собиралась подарить Роману, когда она будет закончена.
Только один человек знал, что я спала с Херстом. Мадам Дюбуа. Она узнала об этом сразу — на следующее утро после того, как я лишилась девственности. Я чуть не пропустила завтрак с ней и странно ходила из-за боли между ног. Роман лишь подтвердил это, когда появился через несколько минут, его здоровый глаз сверкал, и он пел оперу на итальянском, не меньше! Позже в тот же день она доверилась мне и сказала, что Роман не спускался к раннему завтраку со дня смерти Авы и не пел так.
— Софи, mon chérie, — сказала она, взяв меня за руку, — ты так ему подходишь. — И больше не касалась этой темы.
Мои родители понятия не имели о моих отношениях с Романом. Они знали, что я все еще работала на него и была безмерно счастлива на своей работе. Очень, очень счастлива! Я любила свою работу! Я любила его! В конце концов, мне придется им все рассказать, но я беспокоилась о том, как к этому отнесется мой папа. Он очень оберегал меня, и я заметила, что отец не очень тепло отнесся к Роману, когда мы были у них дома на его дне рождения. Мама говорила, что в последнее время он неважно себя чувствовал, и я размышляла, не связано ли это с его заботой обо мне. Беспокоясь о нем, я испытывала искушение навестить их снова, но из-за стремительного приближения крайнего срока сдачи коллекции времени не оставалось. Все работали сверхурочно, в том числе и по выходным.
К моему огромному удовольствию и удивлению, прямо перед выходными 4 июля Роман пригласил Винсента в ателье, чтобы познакомить того с коллекцией. Верный своему слову, он собирался позволить моему дорогому другу быть главным фотографом на предстоящем показе от кутюр и выложить фотографии на своем сайте и в других социальных сетях.
— Боже, эти платья просто потрясающие, — восторгался Винсент, когда Роман приложил ко мне платье, украшенное моими бабочками, нарисованными вручную. — Где вы собираетесь проводить показ?
— Я еще не знаю, — ответил Роман, обнимая меня за талию. — Мне нужно выяснить это в ближайшее время.
— Ты должен позволить Софи быть одной из твоих моделей!
Стоя на специальной платформе высотой в фут, я зарделась от смущения и чуть не потеряла равновесие.
— Я. Так. Не. Думаю.
Роман смотрел на меня с обожанием, с любовью и похотью, сверкающими в его единственном глазу.
— Гарсия, это отличная идея. Софи идеальна. — Он сделал паузу, его голоса стал низким и соблазнительным. — Совершенна во всех отношениях.
Херст заговорщицки подмигнул Винсенту, и в этот момент я поняла, что мой хороший друг знал о нас. Он бросил мне ухмылку «я же тебе говорил», и я почувствовала, что покраснела еще больше. Как и Роман, Винсент с его острым зрением фотографа видел больше, чем большинство людей. Больше, чем казалось на первый взгляд.
— Эй, Соф. Ставка все еще в силе.
Роман бросил на него озадаченный взгляд.
— О чем ты говоришь, Гарсия?
Винсент подарил ему ироничную улыбку.
— Увидишь.
Роман посмотрел на меня.
Я просто пожала плечами.
Июль пролетел незаметно. Было трудно поверить, что я работала на Романа уже более четырех месяцев. Несмотря на наш так называемый «контракт», я никуда не собиралась уезжать. Я никогда в жизни не была так счастлива. Такой реализованной. Такой влюбленной.
По мере приближения срока сдачи коллекции началась новая рутина. Трахаться. Есть. Работать. Повторить. Как обычно, меня отвлекала только Харпер, которая теперь стала миссис Дерек Плимптон III и гордой обладательницей кондоминиума с двумя спальнями в Саттон-Плейс, свадебного подарка от их мегабогатых родителей. Она занималась оформлением квартиры и осаждала меня сообщениями, в которых подробно описывала все, что выбирала, от малинового оббитого бархатом дивана в стиле голливудского регентства до золотой бахромы в двадцать четыре карата, которой она отделала подушки. Ей хотелось, чтобы я посмотрела квартиру, и умоляла пообедать со мной. В конце концов, я сдалась и запланировала встретиться с ней, пока Роман будет на приеме у психиатра.