В последний раз мы виделись с Харпер на ее свадьбе в выходные на День памяти, так что у нас будет возможность наверстать упущенное. Кроме того, я смогла бы отдать ей долгожданный свадебный подарок — картину маслом с изображением южноамериканской крапчатой красавицы, потрясающей бабочки, чьи редкие розовые крылья будут хорошо сочетаться с ее новым декором. Винсент был достаточно любезен, чтобы оформить ее в рамку в Blick, где он до сих пор работал на полставки. Надеюсь, ей понравится.
Упаковав ее в пакет, я отправилась на метро в центр города. Мне требовалось всего пятнадцать минут, чтобы добраться до ресторана, который она выбрала, и я приехала туда ровно в час. Радуясь избавлению от гнетущей августовской жары и влажности, прошла к столику, который она зарезервировала. Когда я устроилась, то получила от нее сообщение. Она опаздывала на двадцать минут и просила меня заказать напитки. Некоторые вещи никогда не менялись, думала я, просматривая меню.
— Так, так, так. Приятно встретить тебя здесь.
От едкого, надменного голоса у меня по спине пробежала ледяная дрожь. Я подняла глаза.
Это была Кендра, одетая, как обычно, в свои дизайнерские наряды и с огромной кожаной сумкой. Я не видела ее со встречи с Бернардом Альтманом.
— Что ты здесь делаешь? — спросила я.
— Встречаюсь с другим потенциальным инвестором. Если ты не знаешь, Роман скоро выйдет из бизнеса, если я не найду кого-нибудь... и все благодаря тебе.
Ее обвинительные слова задели меня.
— Что ты имеешь в виду?
Ее глаза стали ядовитыми.
— Ты только отвлекаешь Романа. Ты стоила ему сделки с Бернардом Альтманом. Это могло изменить наши жизни.
— Он принял это решение. Я не имею к этому никакого отношения. Разве что я посоветовала ему следовать своему сердцу.
— Его сердцу! — фыркнула Кендра. — Как будто у него оно есть.
— У Романа одно из самых больших сердец в мире!
— Ха! Единственное, что у него большое, это его член. — Она ухмыльнулась. — И ты, как никто другой, должна это знать.
Внутренне я злилась. Мне хотелось наброситься на нее, но зачем было тратить слова на эту коварную женщину?
Ее взгляд оставался прикованным ко мне.
— Может, так и должно быть, что я встретила тебя здесь. У меня есть кое-что, что принадлежит тебе. Я нашла это в абонентском ящике Романа, куда он получает всю свою почту. — Она порылась в сумке и достала конверт из манильской бумаги. — Он был адресован Дому Херст. Но со всей этой почтой, которую мы получаем, и моей сменой часовых поясов, я, честно говоря, не заметила, что оно было отправлено тебе. Оно от Наследия.
Она протянула конверт мне. Печать была сломана.
— Подумав, что это запрос от всемирно известного аукционного дома, я прочитала письмо внутри.
Я была знакома с Наследием. Аукционный дом был крупным спонсором Парсонса, где я училась. Но не понимала, почему они связались со мной.
— Взгляни, — сказала Кендра, ее глаза сверкали от удовольствия. — Хорошо, что ты сидишь. Надеюсь, тебе не нужны очки для чтения.
Не обращая внимания на ее колкость, я вытащила содержимое. Два скрепленных листа бумаги. Глазами пробежала по верхней странице.
Уважаемая мисс Локхарт:
На основании подробного анализа STR-локусов в прилагаемой таблице, предполагаемая мать не может быть исключена как биологическая мать тестируемого ребенка. Вероятность материнства составляет 99,8888%.
Искренне,
Альберт Янг
Директор лаборатории
Что?!! Вероятно это было другое Наследие. Это какая-то ошибка! Пульс подскочил, я перелистнула вторую страницу. На меня смотрела бессмысленная таблица символов и цифр, но взгляд зацепился за два имени в колонках — «Ребенок: София Локхарт» и «Предполагаемая мать: Ава Дюбуа».
Несмотря на то, что мое имя было написано неправильно, результаты теста прыгали перед глазами в моих трясущихся руках. В голове крутился водоворот из смятения, неверия и шока, от которого закружилась голова. И от страха. Я снова перечитала письмо.
— Я не понимаю, — пробормотала я, глядя на своего заклятого врага.
— Все просто и понятно, — произнесла Кендра с усмешкой. — Ты — дочь этой шлюхи.
— Дочь Авы? Как такое может быть?
— Почему бы тебе не узнать? — Она снова хмыкнула. — Просто позвони своей матери.
В ярости я достала свой телефон. Он оказался разряжен!
— Ты можешь воспользоваться моим. — Кендра достала свой телефон из сумки. — Какой номер? — Мой голос дрожал, пока я диктовала ей десятизначный номер. Она перевела звонок на громкую связь. После третьего звонка кто-то взял трубку.
— Алло? — Моя мама. Ее голос прозвучал неуверенно, поскольку она, конечно, не узнала номер, с которого я звонила.
— Мам, это я. Софи.
Узнав мой голос, ее голос стал спокойней.
— О, привет, дорогая. У тебя новый номер телефона?
— Нет, мам. Мой телефон разрядился. Я звоню с другого телефона. — Мой голос дрожал, вызывая ее беспокойство.
— Дорогая, у тебя все в порядке?
— Д-да, — заикаясь, выдавила я. Боже, нет!
— Слава богу. — Облегчение явно слышалось в ее голосе. — Мы с твоим отцом беспокоились о тебе. Мы давно о тебе ничего не слышали.
— Мама... — Сердце застучало в горле, я сделала паузу, когда ожидающий взгляд Кендры остановился на мне. — Мне нужно спросить тебя кое о чем.
— Конечно.
— Мама... — Еще одна многозначительная пауза. У меня пересохло во рту, я сделала резкий вдох, и на выдохе слова вылетели наружу, сливаясь воедино. — Я была зачата с помощью донорской яйцеклетки?
Тишина на другом конце.
Мертвая тишина на моем.
Наконец: