Его откровение шокировало меня. Я задалась вопросом, насколько сильно повлияло на него его воспитание, но вместо этого произнесла:
— Ну, с тех пор все изменилось. Сильно. Теперь это хороший район.
Роман нахмурил брови.
— Не спорь со мной. На самом деле, я делаю это одним из требований твоей работы. Просто делай, что я говорю.
Через пять минут мы повернули на мою улицу. Вдоль дороги выстроилась дюжина ярко-красных пожарных машин. Мне потребовалось всего несколько мгновений, чтобы понять, что происходило. Боже мой! Мое здание горело! Так вот почему мой домовладелец звонил мне!
В состоянии паники я оторвалась от Романа и помчалась по тротуару. Пожарные в ярко-желтых защитных костюмах поливали из шлангов пламя, вырывающееся из окон, многие из которых были разбиты. Воздух был таким густым из-за дыма, что душил меня и затуманивал зрение. Я едва осознавала, что Херст стоял рядом со мной.
— Это мое здание! — задыхалась я, дергая за руку грузного пожарного. — Я должна войти внутрь!
— Пожалуйста, отойдите, мэм, — увещевал он, рывком освобождая свою руку от меня. — Это опасная зона.
— Но я здесь живу! Все мои вещи внутри! — Я заплакала, слезы щипали глаза и от дыма, и от этой ужасающей реальности. Все мое имущество горело в огне. Я теряла все, что у меня есть! Мои художественные принадлежности! Мои картины! Мой ноутбук! Мою жизнь!
В отчаянии я бросилась к зданию, но две сильные руки удержали меня.
Роман.
— Софи, какого хрена ты делаешь? Ты не можешь войти туда!
— Отпусти меня! — Извиваясь и стеная, я отчаянно пыталась освободиться от него. — Ты не сможешь остановить меня. — Но моя воля не могла сравниться с его силой. И я сдалась.
С обмякшими конечностями и разрывающимся сердцем я наблюдала, как рушилось здание, и разразилась цунами слез. Истерические, рваные рыдания сотрясали мое тело, и если бы Роман не держал меня, я бы рухнула на землю. Он осторожно развернул меня и заключил в свои объятия.
— Я потеряла все! Все мои картины! — Я горько рыдала, в горле образовался ком, и горячие слезы обжигали мои щеки. — Мне больше негде жить.
Он без лишних слов притянул меня ближе к себе и обхватил руками, даря защитное успокоение. Грустная, оцепеневшая и поверженная. Я прижималась головой к его твердой груди и рыдала в его куртку, мои уродливые слезы и сопли пачкали маслянистую кожу.
Но он просто позволил мне плакать, плакать и плакать, пока его голос, мягкий, как молитва, не зазвучал в моих ушах.
— Ну, все, все, Бабочка. Ты останешься со мной.
Глава 13
Роман
Пять секунд могли изменить целую жизнь. Это я знал не понаслышке. За это время у лотерейного билета можно было стереть защитную пленку, чтобы узнать попался ли выигрышный номер. Или предложение руки и сердца могло быть скреплено кольцом. Или машина могла врезаться в дерево.
А пожар мог уничтожить все.
Сидя за столом в своем кабинете наверху, я смотрел на стоящее передо мной изящное стеклянное пресс-папье, завороженный переливающимися зелеными крыльями, которые выглядели так, будто могли поднять его в небо. Красота и хрупкость статуэтки так напоминали мне мою Бабочку. О нашем волшебном дне… который буквально превратился в дым. Ужасная мысль врезалась в мой мозг. Что, если бы она оказалась в ловушке внутри здания, когда вспыхнул пожар? Мое тело сотрясала дрожь, когда за спиной раздались легкие шаги. Я оглянулся через плечо. Это была мадам Дюбуа.
— Как она? — спросил я своего доверенного начальника штаба, которая так любезно устроила Софи в одной из гостевых спален дальше по коридору. Рядом с ее спальней.
Выражение лица у нее было мрачное.
— Она плохо себя чувствует, поэтому легла в постель.
— Это понятно. Она что-нибудь ела?
— Я приготовила ей суп. Софи съела несколько ложек.
— Хорошо. — Хотя мне бы хотелось, чтобы она поела больше.
— Я дала ей одну из ваших шелковых рубашек. Та ей очень велика, но этого будет достаточно, пока девушка не купит новую одежду.
— Это прекрасно. — Мысль о том, что Софи была окутана моей сущностью, одновременно успокаивала и возбуждала меня. Мой член зашевелился между моих ног, благо стол скрыл сей факт.
— Я постираю ее одежду. — Мадам Дюбуа опустила руку в карман своего халата и достала телефон. — Она дала мне это. Он разрядился. Софи спросила, сможете ли вы его зарядить, ведь у вас одинаковые телефоны.
Я взял его у нее и подключил к зарядному устройству, лежащему на моем столе.
— Спасибо, — поблагодарил я тоном, как бы говоря, что больше она мне сегодня не понадобится.
Я остался один. Меня начало одолевать искушение проверить, как там Софи, но звук ее телефона, который уже вовсю заряжался, привлек мое внимание. Пришло сообщение, к которому я не мог получить доступ, потому что не знал ее пароля. Кто, черт возьми, это мог быть? Разочарованный, я снова перевел взгляд на пресс-папье, и тут меня осенило. Наверняка это Л-У-Н-А. Зеленый мотылек, которого она так обожала. Я набрал на экране соответствующие цифры: 5-8-6-2. И бинго! На экране появилась заставка — красочная картина с изображением бабочки, ну кто бы сомневался, — и перевела меня прямо к ее текстовым сообщениям. Последнее — от ее подруги Харпер.
Харпер: Соф, я звоню и звоню! Почему ты не берешь трубку? Я видела в новостях, что твой жилой дом сгорел! Два человека погибли! Я надеюсь, что ты в порядке. Дай мне знать как можно скорее.
Затем еще одно.
Харпер: PS. Думаю, если ты умерла, то ты не будешь мне писать. LOL!
Третье.
Харпер: PSS. Дай мне знать, что ты не умерла. ПОЖАЛУЙСТА!!!!
Прежде чем она успела отправить еще одно нелепое сообщение, я написал ей ответ.
Роман: Привет, Харпер. Это Роман Херст. С Софи все в порядке. Она временно живет у меня.
Харпер ответила сразу же.
Харпер: Фух! Кстати, почему у тебя ее телефон?
Роман: Она отдыхает, а я его заряжаю.
Харпер: ХОРОШО. Когда она встанет, пусть наберет мне. Мне нужно знать, смогла ли она спасти пальто «Прада», которое я ей одолжила. И платье подружки невесты.
Черт! Что не так было с этой чешуйчатой? Я закатил глаза. Да, оба. И хотя мой правый глаз был скрыт под повязкой и слеп, но он все еще был подвижен и реагировал на мое настроение. И капризы. Я набрал ответ.
Роман: Если можешь, пожалуйста, сообщи семье Софи, что с ней все в порядке, чтобы они не волновались.
Харпер: Обязательно передам. Пока!
Телефон Софи продолжил заряжаться. Я держал его в руке, и меня разбирало жгучее любопытство. Возможно, я смог бы узнать, был ли у нее парень?
Следующие десять минут я пролистал множество сообщений. Большинство из них было от Харпер, некоторые — от непостоянных клиенток, несколько от ее противного арендодателя. И ни одного от парня. Похоже, у нее его не было. Но почему меня это так волновало? Софи — молода, красива, весела, умна. Она имела право иметь его. Она должна иметь его. Но при мысли о том, что у нее он был, кислотная смесь ревности и ярости разъела дыру в моем нутре. Я знал ее всего чуть больше двадцати четырех часов, но чувствовал, что она — моя. Как будто я уже владел ею.
Так точно и не узнав, был ли у нее парень, я решил открыть галерею с ее фотографиями, чтобы просмотреть их. Их было сотни. Я быстро пролистывал фотографии с позирующими кистями рук, демонстрирующими красиво ухоженные ногти… фотографии с модной рыжеволосой ровесницей, которая, как я предполагал, являлась ее подругой Харпер… селфи, которые подчеркивали ее общительную личность, забавное чувство моды и уникальную красоту… некоторые из них были с улыбающимися пожилыми мужчиной и женщиной, празднующими Рождество — возможно, ее родители? — и, как и было обещано, бесчисленные фотографии экзотических бабочек крупным планом, сделанные в консерватории. Фото были потрясающие, передающие самые сложные детали этих крылатых созданий. Не менее удивительны были и фотографии ее картин с бабочками. Завтра я обязательно попрошу ее прислать их мне по электронной почте.