— Привет, — поздоровалась она, ее голос был напряжен, словно та заставляла себя говорить. — Спасибо за все — за то, что позволил мне остаться. — Она сделала паузу, ее глаза встретились с моими. — Мне пора идти.
Я нахмурил брови. Мой голос повысился.
— О чем ты говоришь?
— Мне нужно найти новое место для жизни. Может быть, на время вернуться домой и пожить какое-то время у родителей, чтобы накопить немного денег и встать на ноги.
Бросив карандаш на стол, я вскочил на ноги.
— Софи, ты можешь остаться здесь.
— Я не могу. Это слишком накладно. — Она потянулась в карман юбки и достала желтый листок бумаги. Чек, который я ей дал. — Я не могу это принять.
Неужели моя вздорная, хрупкая Бабочка сошла с ума? Она не могла меня бросить. Она нужна мне. Я хотел ее. Смесь отчаяния и решимости бурлила во мне, уступая место моему темному «я», который не принимал «нет» за ответ.
— Нет, Софи. Я не заберу твой чек. И ты никуда не пойдешь. Мы заключили сделку. Ты согласилась работать на меня в течение трех месяцев или пока не найдешь новую работу. Ты здесь, так что давай приступим к работе.
Софи застыла в дверном проеме. Ее глаза были на мокром месте.
— Роман, я не могу.
— Софи, ты можешь, и ты сделаешь это. — Мой голос гремел в груди. — А теперь расправь свои крылья, моя Бабочка, и скажи мне, что ты думаешь об этом. — Схватив свой этюдник, я пошел к ней. Она — мне навстречу.
Пока я вдыхал аромат цветов апельсина в ее волосах, Софи перелистывала страницы, изучая мои наброски. Через несколько тревожных вдохов на ее лице расцвела лучезарная улыбка, и я услышал то, что хотел услышать.
Моя новая коллекция запечатлела дух бабочки.
Запечатлела ее.
Глава 14
Роман
Привести Софи в магазин художественных принадлежностей — все равно, что было привести ребенка в магазин игрушек. Хотя мне об этом никогда не узнать. Однако я мог понять ее восторг, потому что именно так чувствовал себя, когда отправлялся на свои любимые фабрики, чтобы выбрать роскошные ткани от кутюр и другие аксессуары. Я получал кайф.
Blick находился на углу Шестой авеню и 20-й улицы. Это — Мекка для художников площадью пятнадцать тысяч квадратных футов, проходы которой были заполнены всем необходимым — всевозможными красками, холстами, кистями, мольбертами, блокнотами для эскизов и многим другим. Здесь даже был центр обрамления и печати на заказ. Толкая переполненную тележку, моя муза рассказывала, что на Манхэттене несколько подобных магазинов, но этот — ее любимый.
— Ты почти закончила? — спросил я, мое нетерпение постепенно брало верх.
— Нет.
К. Черту. Это. Дерьмо. Я ударил себя по лбу. Почему я так беспокоился?
— Мне все еще нужно найти краски, которые можно использовать на ткани. — Ее глаза скользили по мириадам тюбиков с краской на полках, выстроившихся вдоль прохода. — Я не так много о них знаю.
— Эй, Соф! — раздался грубый мужской голос позади нас. Софи обернулась, и я сделал то же самое.
Навстречу нам стремительно шел долговязый парень среднего роста в рваных джинсах, фирменной футболке с логотипом магазина Blick и кроссовках «Найк». Хотя сейчас он был гладко выбрит, а его черные волосы подстрижены короче, я сразу узнал его по фотографиям Софи. Это тот самый парень, который целовал ее. Мальчик с булочкой! Каждый мускул в моем теле напрягся, когда лицо Софи озарилось.
— Винсент!
Они обнялись. Мне хотелось убить его.
Они разорвали объятия. Как раз вовремя. Тощему Винни повезло, что я его не задушил. Теперь у него появилось новое имя — Хреноблик.
Хреноблик:
— Соф, сожалею о твоей квартире. Я видел это в новостях. И написал тебе сообщение, но ты не ответила.
Про себя подумал: «Это потому что я удалил его, Хреноблик!»
Бабочка:
— Все в порядке. Я смирилась. Мне просто грустно, что все мои картины и художественные принадлежности уничтожены.
Хреноблик:
— Похоже, ты отлично справляешься с их восполнением. Жаль, что это влетит тебе в копеечку.
Моя очередь:
— Ничего подобного. Я за них плачу.
Хреноблик стойко встретил мой пылающий взгляд. Маленького засранца оказалось не так просто запугать.
— Соф, так это твой крестный отец-фея?
Он подумал, что я — ее сладкий папочка?
Бабочка:
— Нет. Это мой новый босс…
Хреноблик:
— Привет, чувак.
Он назвал меня долбаным чуваком. Разве я был похож на серфера? Серьезно? Голос Софи прорезался сквозь мою ярость.
Бабочка:
— …Роман Херст.
Я ощетинился. Какого черта ей понадобилось упоминать мое имя? Мысленная заметка: обязательно добавить в ее контракт пункт о том, что она не могла никому упоминать мое имя.
Глаза Хреноблика загорелись, как мегаваттные лампочки.
— Роман Херст?
— Да, это я. — Черт. Я должен был сказать, что нет.
— Святое дерьмо. Мне нравятся ваши работы. Я начинающий модный фотограф и слежу за вами в интернете. Везде!
— Это мило.
— Я бы с удовольствием снял вашу следующую коллекцию.
Я бы с удовольствием тебя пристрелил. Одна пуля между твоих развратных глаз. Бах!
— Роман, он очень талантлив. Ты должен увидеть его портфолио. — Глаза моей компаньонки по шопингу потеплели при взгляде на Хреноблика. По его оливковому лицу расползлась благодарная улыбка. Мне захотелось сорвать ее и растоптать. Но Софи не дала мне шанса.
— Винсент учился со мной в Парсонсе.
Господи. У них была история. Неприятные мысли бомбардировали меня. Они друзья по сексу? Любовники? Или еще хуже — пара?
У меня кровь стыла в жилах, Софи осмотрела тележку.
— Винсент, мне нужна еще одна вещь…
Лучше бы ей не упоминать что-то типа: Твой язык у меня во рту. Твой член между моих бедер.
— Краски, которые можно наносить на ткань.
— Какую ткань?
— Самые лучшие шелка и атласы в мире, — зло выплюнул я, его глаза все еще были прикованы к ней.
— Без проблем. Следуйте за мной.
Мы последовали за ним по проходу, а мне все больше хотелось сбить его на пол. А потом влить ему в глотку галлон скипидара.
В моем мозгу роились убийственные мысли, а он, как ни в чем не бывало, вел нас к другому отделу красок.
— Это лучшие для нанесения на ткани. Они не смываются.
— Отлично! — Сияющая Софи схватила по банке каждого цвета и бросила их в тележку. — Ооо! Золотистый металлик! Как красиво он будет смотреться на крыльях бабочки!
Я легко представил этой в своей голове. Платье из черной тафты с танцующими позолоченными бабочками получилось бы сногсшибательным. Особенно если добавить золотые кристаллы и нити. Мое творческое нутро бурлило и кипело. Мне не терпелось разнести этот попсовый стенд и приступить к работе. И отшить Хреноблика, но он что-то подзадержался.
— Эй, Соф, я получил приглашение на фотовыставку в галерее в Сохо сегодня вечером. Хочешь пойти?
— Она не сможет прийти! — взвился я. Только не с тобой! Двойной подтекст11? — Софи должна работать. Я плачу ей слишком много денег, чтобы она ходила по всяким галереям.
Нахмурившись, Софи бросила на меня неприязненный взгляд, затем снова перевела внимание на Хреноблика.
— В следующий раз, Винсент.
Следующего раза не будет. Только не через мой труп. А пусть будет лучше его.
Хреноблик пожал плечами, разочарование глубоко пронизывало его лицо.
— Конечно.
Заметив Хреноблика в футболке Blick, к нам подбежала другая покупательница, пожилая седовласая женщина.
— Извините, не могли бы вы подсказать мне, где найти хорошие акварельные краски для моей внучки?
— Да, следуйте за мной. — Он поцеловал Софи в щеку. — Увидимся позже, mí amor.
Он, блядь, поцеловал ее! Назвал ее своей любовью! Я чувствовал, как застыл от ярости. Каждая косточка задеревенела. «Позже» не наступит. Ни за что, блядь.