Джен:
— О, Боже!
На лице Софи отразилось беспокойство. Было видно, как сильно она любила своего отца.
— Папа, ты выглядишь так, словно похудел. Ты уверен, что с тобой все в порядке?
Я вспомнил фотографию на телефоне Софи, где ее родители праздновали день рождения, и она была права. Ее отец действительно выглядел похудевшим.
Пол ободряюще улыбнулся нам.
— Не о чем беспокоиться. Наслаждайтесь ужином. Не каждый день моя жена готовит жаркое в горшочке.
Вино закончилось, наши тарелки опустели, Софи предложила матери помочь ей прибраться. Джен запротестовала.
— Но, милая, как же твоя нога?
— Все в порядке, мама. У меня две ноги и две руки.
Пока они убирали со стола, мы с отцом Софи удалились в гостиную. Он предложил мне немного выдержанного портвейна. Сладкое, сиропообразное вино согрело мою кровь.
Пытаясь поддержать разговор, я рассматривал бутылку, надеясь, что он не спросит о моей повязке на глазу.
— 1996. Год рождения Софи.
Он ответил молчаливым кивком, а затем пристально посмотрел на меня.
— Так что же на самом деле происходит между тобой и моей дочерью, Роман?
Я проглотил еще один глоток портвейна.
— Что вы имеете в виду?
— Ты знаешь, что я имею в виду. Я вижу, как ты смотришь на нее. Как она смотрит на тебя. Как загорается каждый раз, когда ты называешь ее своей Бабочкой.
Я напрягся.
— Это просто прозвище. Между нами ничего нет. Наши отношения сугубо профессиональные. Строго платонические.
— Это не останется таким. Я это знаю. — Он сделал паузу, чтобы налить немного портвейна. — Я начитанный человек и разбираюсь в истории. Большинство муз, о которых я читал, вступали в сексуальные отношения со своими хозяевами.
Я начал защищаться.
— Она взрослая. И может сделать свой собственный выбор. — Мой голос смягчился. — Просто знайте, сэр, я никогда не буду давить на нее. И не собираюсь причинять ей боль.
Он сделал глоток портвейна.
— Роман, я буду с тобой предельно откровенен. Бабочки очень хрупкие создания. Мы с ее матерью уже потеряли одну дочь. И не сможем смириться с потерей другой.
Я посмотрел на фотографию на каминной полке. На маленькую девочку, так похожую на его жену. Когда он проследил за моим взглядом, на его лице появилось скорбное выражение. Глубоко в сердце я чувствовал его печаль.
— Да, это она. Флора. Наш маленький цветок.
Прежде чем я успел спросить о ней, Софи и ее мать, пританцовывая, вошли в комнату, одна из них держала зажженный праздничный торт, другая — бумажные тарелки, салфетки и посуду. Они пели «С днем рождения» во всю мощь своих легких. К моему удовольствию, совершенно не в такт.
— Загадай желание, милый, — произнесла жизнерадостная мама Софи, поставив торт на журнальный столик. — А потом задуй свечи.
Закрыв глаза, Пол сделал то, о чем его попросили, а когда снова открыл их, задул свечи. Это заняло у него две попытки; его слабая гримаса боли не ускользнула от моего орлиного взгляда. Я попытался прочесть в ней смысл, но выражение его лица было непостижимо. Ему больно от того, что он старел? Или это что-то, связанное со мной и Софи?
Вокруг раздались аплодисменты. Потом я сам поморщился.
Последний раз я праздновал день рождения вместе с Авой. За несколько недель до нашей роковой поездки. Ее тридцатый и последний. Хотя она была старше меня на два года, большинство людей думали, что ей было не больше двадцати одного. Ее свободный дух придавал ей молодость и красоту.
Спа-уикенд в гостинице в Коннектикуте, где я планировал сделать ей предложение, был одним из ее многочисленных подарков. Но она так и не получила его… вместе с обручальным кольцом с сапфиром, которое пропало в автокатастрофе.
Прервав мои болезненные воспоминания, Джен поднесла нож к торту со взбитыми сливками, который, как я узнал, готовился по старому семейному рецепту, и подала каждому из нас по щедрому куску. Пока расправлялся со своим, Софи достала подарок, который купила для своего отца. Это было первое издание книги Агаты Кристи «Свидание со смертью» — подарок был весьма кстати, учитывая то, что я узнал по дороге сюда. Ее отец-библиофил владел местным книжным магазином и коллекционировал первые издания. Название книги поразило меня, и ее отец, казалось, тоже был немного ошарашен. Софи уловила беспокойство отца.
— Папа, если тебе не нравится, я могу поменять ее на что-нибудь другое.
Ковыряясь в своем торте, Пол изобразил слабую улыбку.
— Нет, малышка. Он идеален. Спасибо.
Хотя его улыбка показалась мне фальшивой, лицо Софи посветлело, и они обменялись теплыми объятиями, а Джен подошла к старомодной стереосистеме. Она поставила какую-то пластинку на проигрыватель.
— У нас с Полом есть традиция. Мы отмечаем каждое монументальное событие нашей свадебной песней — «Someone to Watch Over Me».
Когда она опустила иглу, на лице Пола появилась тоскливая улыбка, а его глаза подернулись дымкой печали. Он медленно поднялся, и когда Элла Фицджеральд начала петь классическую песню Коула Портера, подошел к жене и заключил ее в объятия. Они танцевали, подстраиваясь под шаги друг друга, все еще абсолютно влюбленные друг в друга. Я смотрел на Софи, которая плакала, наблюдая за своими родителями. У меня сжалось горло, я встал и взял ее за руку. Несколько вдохов спустя я уже раскачивал свою Бабочку под бархатный голос Эллы.
Пока я нежно прижимал ее к себе, слова песни лились в мои уши.
Я не смог уследить за Авой. Моей жар-птицей.
Но я поклялся присматривать за Софи. Моей Бабочкой.
И отпраздновать с ней много дней рождения.
До тех пор, пока мы оба будем живы.
Глава 39
Софи
Следующая насыщенная неделя прервалась неожиданной встречей. Кендра организовала для Романа беседу с магнатом индустрии моды Бернардом Альтманом, который вернулся в Нью-Йорк и остановился в отеле «Плаза». Несмотря на мои протесты, Роман настоял на том, чтобы я пошла вместе с ним. Он не принимал никаких «если» или «но». И Мистер Босси добился своего.
— Я нервничаю, — прошептала Роману, когда дворецкий в форме проводил нас в пентхаус Бернарда.
— Не стоит, Бабочка. — Его голос излучал уверенность и силу. — Не думаю, что мы здесь надолго. — Он крепко сжал мою руку. — Просто слушай и наблюдай. Будь моей антенной.
— Мистер Альтман хотел бы встретиться с вами в столовой, — растягивая слова, произнес дворецкий, его скрипучий голос был так же напряжен, как и его поза. — Пожалуйста, пройдите сюда.
Роман положил руку на мою поясницу, и мы последовали за жестким, прямым, как шомпол, мужчиной.
Когда мы проходили через пентхаус, у меня отвисла челюсть. Он был больше, чем весь дом моих родителей. На самом деле, тот был больше, чем большинство домов, в которых я когда-либо бывала, за исключением поместий родителей Харпер и Дерека, а также жилища Романа в центре города. Роскошный французский интерьер, роскошные ковры, хрустальные люстры и дамасские занавески — все это больше подошло бы для короля. Из окон от пола до потолка открывался захватывающий вид на утопающий в зелени Центральный парк и потрясающий горизонт Манхэттена. Я осталась в восторге.
Войдя в огромную столовую, я испытала настоящий шок. Бернард сидел за столом, за которым могли разместиться двадцать человек, увидев нас, тот вскочил на ноги. Но мой взгляд притянул не он. А Кендра, расположившаяся рядом с ним. Я думала, что ее все еще не было в городе. Так же, как и Роман, который удивился не меньше меня.
Из ее кислотно-голубых глаз летели кинжалы. Направленные прямо на меня.
— Какого черта она здесь делает? — выпалила она, адресуя вопрос Роману.
— Что ты здесь делаешь? — ответил он. — Я думал, ты уехала из города еще на неделю.
— Я решила прилететь обратно с Бернардом. Эта встреча слишком важная, чтобы ее пропустить.
Внимание Романа переключилось на нашего хозяина, который подошел к нам.