— Бернард, наконец-то мы встретились. — Его голос был равнодушный и холодный, а поведение — отстраненное.
— Enfin!29 Лучше поздно, чем никогда. — Француз, напротив, говорил весело и охотно. Пока они пожимали друг другу руки, я изучала его.
Приземистый, лысеющий мужчина пятидесяти с чем-то лет, был очень похож на актера Дэнни ДеВито. И серьезно, вот они могли быть разлучены при рождении. Ростом не более пяти футов, он едва доставал Роману до груди. Одетый в бутылочно-зеленую водолазку под пиджаком, он, клянусь, был похож на черепаху.
Мужчина посмотрел на меня соблазнительно, его взгляд блуждал вверх и вниз по моему телу. Моя кожа покрылась мурашками.
— И кто же твоя прекрасная спутница? — спросил он Романа.
Кендра пришла в ярость.
— Она его личный член…
Роман оборвал ее.
— Это Софи. Моя муза. Моя Бабочка.
Кендра съежилась, и все внимание Бернарда сосредоточилось на мне.
— Enchanté, mon petite papillon30. — Взяв мою правую руку обеими своими, он поднес ее к своим склизким губам и поцеловал тыльную сторону. Его средние пальцы были перепончатые, что делало его еще более похожим на черепаху. И отталкивающим. Я внутренне содрогнулась, когда его губы задержались на моей плоти дольше, чем это принято.
— Давайте перейдем к делу, — проворчал Роман, резкий тон его голоса дал понять, что он был недоволен действиями Бернарда. — У меня нет целого дня.
— Bien sûr31. — Черепаха отбросил мою руку. — Я заказал легкий шведский стол, — произнес он своим хриплым гнусавым голосом, указывая на сверкающий палисандр. На нем были расставлены тарелки с закусками, а также установлен бар с самообслуживанием. — Угощайтесь. Je vous en prie.32
Роман взял бокал Perrier. Я сделала то же самое. Кендра налила себе рюмку водки, а Бернард наполнил свой стаканчик бронзовым ликером и положил себе на тарелку ассорти из мяса, сыров и пирожных.
— Что? Никто не голоден?
— Мы пришли сюда не для того, чтобы есть, — ответил Роман, нетерпение нарастало в его голосе.
— Как вы, американцы, любите говорить «все равно»! — Бернард пожал плечами и повел нас обратно к столу. — Итак, давайте поговорим, — начал Альтман, занимая место во главе стола, рядом с ним села Кендра, а напротив нее — Роман и я.
Херст сделал глоток газированной воды, а Бернард запихнул в рот гриб, фаршированный крабовым мясом, и запил его глотком своего напитка.
— Итак, Роман, как вы знаете, BALE — «Bernard Altman Luxury Enterprises» — очень заинтересована в приобретении вашей компании. Мы считаем, что Дом Херста будет хорошо сочетаться с другими нашими брендами.
— Понятно, — произнес Роман с каменным лицом. — Что вы предлагаете?
— Пятьдесят миллионов долларов.
Вот это да! Мои глаза чуть не выскочили из орбит. Реакция Кендры шокировала меня.
— Бернард, дорогой. Это немного маловато.
Маловато? Она что, шутила? Это же, как выиграть в лотерею!
Кендра перевела взгляд с Романа на Бернарда. Ее взгляд оставался прикованным к пухлому французу.
— Серьезно, Бернард, талант Романа беспрецедентен. И не является еще одним из ваших дизайнеров-однодневок «сегодня здесь, завтра там». Он уже легенда.
Бернард запихнул в рот очередной гриб. Потом медленно пережевал его и сделал глоток алкоголя. Затем поставил стакан на стол.
— Шестьдесят.
Кендра закатила глаза.
— Ну же, Бернард.
— Семьдесят пять.
Кендра:
— Бернард, дорогой, я стою больше. Может, скажем, au revoir33?
Каждый нерв был натянут до предела, я задержала дыхание. Роман же сидел, сложив руки на груди, как будто смотрел скучный теннисный матч. Еще одна долгая пауза. Напряжение вибрировало в воздухе. Наконец, раздувая ноздри, Бернард заявил.
— Сто миллионов! Сто миллионов! И это мое последнее предложение!
Святая корова! На секунду мне показалось, что я словно смотрела любимое игровое шоу моей матери «Сделка или не сделка». В то время как лицо Кендры светилось, как рождественская елка, лицо Романа отражало предельное безразличие. Он даже глазом не моргнул. Снова тишина. Кендра практически пускала слюни, уже предвкушая, куда потратила бы такую возмутительную сумму денег, пока Роман обдумывал предложение. Мое сердце колотилось от волнения, но я не могла прочесть его бесстрастное лицо. Напряжение в воздухе было настолько сильным, что и бензопила не смогла бы его разрезать. Наконец, Роману это надоело.
— Что включает в себя сделка? — Он сложил свои красивые руки на столе, оставаясь холодным и бесстрастным.
Бернард перечислил список преимуществ, которые включали в себя покрытие всех производственных расходов и полную маркетинговую поддержку, что позволило бы сделать Дом Херста глобальным брендом.
— Кроме того, я приму вас в Федерацию высокой моды, а также обеспечу ателье в Париже, что позволит вам устраивать показы в столице мировой моды вместе с другими великими. Chanel… Givenchy… Dior… и так далее.
Роман, казалось, не был особо впечатлен. С покерным лицом он сделал еще один длинный глоток своего Perrier.
— Что еще?
— Я предлагаю вам базовую ставку в десять миллионов долларов в год и солидный бонус, если продажи превысят наши ожидания.
Кендра вскочила.
— А как же моя зарплата?
— Заткнись! — рявкнул Роман, прежде чем повернуться ко мне. — Моя Бабочка, у тебя есть вопросы?
Глаза Кендры округлились
— Ты серьезно, Роман? Она едва вылезла из подгузников!
Несмотря на ее оскорбление, я так же, как и Кендра, была шокирована тем, что он попросил меня принять участие в этих безумных переговорах. Она бросила в мою сторону очередную порцию кинжалов, пока я с тревогой теребила свой кулон в виде бабочки и размышляла над тем, что спросить. Думай, Софи, думай! На ум пришел только один вопрос.
— Мистер Альтман…
— Papillon, пожалуйста, зови меня Бернардом. — Проглотив вздох, я не позволила его сальному голосу напугать меня. Слова вырывались наружу:
— Бернард, будет ли у Романа творческий контроль?
Взгляд Бернарда перепрыгнул на Херста.
— Все просто. Вы можете делать все, что хотите, но я буду окончательно утверждать каждую коллекцию.
Роман криво улыбнулся.
— Большое спасибо.
Глаза Бернарда загорелись, как фейерверк. Зубастая улыбка Кендры была настолько широкой и яркой, что ослепляла. Французский магнат захлопал в ладоши, как ликующий ребенок, который добился своего.
— Fantastique34! Мы заключили сделку!
Роман допил воду, затем поднялся со своего места.
— Никакой сделки! — Он повернулся ко мне. — Софи, давай убираться отсюда.
Он отодвинул мой стул, в то время как Кендра резко вскочила на ноги. Она была в ярости, ее лицо стало свекольно-красным от гнева.
— Роман, ты что, совсем охренел? Ты собираешься отказаться от ста миллионов долларов?
Самодовольная улыбка изогнула его пухлые губы.
— Ага. Просто смотри на меня.
С этими словами Роман схватил меня за руку и повел из комнаты прочь, оставляя позади ошеломленных Кендру и Бернарда.
— Роман, вернись! — Услышали мы, как крикнула Кендра.
— Je ne comprend pas35, — бормотал Бернард. — C'est tout à fait fou!36
— Чертова французская лягушка, — бурчал Роман себе под нос, пока мы шли к лифту.
— Я думала, он больше похож на черепаху Тутер.
Обхватив меня рукой, Роман раскатисто рассмеялся. Эти звуки задели какую-то струну во мне. Его смех был заразителен, и когда двери лифта с шумом открылись, мы уже оба смеялись так сильно, что стало больно. Слезы катились по моим щекам.
— Роман, не жалеешь? — поинтересовалась я.
— Как пела любимая певица моей матери, покойная великая Эдит Пиаф, «Je ne regrette rien»37. — Он начел петь строки знаменитой песни. Его баритональный голос идеальной высоты отскакивал от стен. Я засмеялась еще сильнее.
Мы зашли в лифт, и Херст, все еще прижимая меня к себе, нажал на кнопку этажа, где был расположен вестибюль. Двери закрылись за нами.